«Я веду двойную жизнь». Школьный учитель немецкого пишет музыку в жанре синт-поп
Владимир Мецгер закончил факультет иностранных языков КГУ и уже четыре года работает учителем в курской средней школе № 17. Уверен, что не ошибся с выбором профессии. При этом в свободное от уроков время он пишет музыку. Вдохновляется Rammstein и Diary of Dreams, мечтает выступить в Германии и тщательно скрывает свое увлечение от коллег.
Встретились с учителем на пороге его школы, чтобы поговорить о том, как он пишет музыку по пути из дома на работу и что думают об этом его ученики.
Расскажите о своей работе в школе. Вы сразу хотели преподавать язык детям?
— Когда все поступали, никто не мог представить, что будет работать в школе. Все говорили: «Поступил, потому что больше некуда… я потом уйду… я собираюсь с языком работать, а не с детьми». А потом после практики оказалось, что это интересно, и дети сейчас далеко не такие проблемные, как их часто описывают. Многим школа представляется как не самое приятное место. Мне есть, с чем сравнить: я вспоминаю, как было в наше время, какие были проблемы. Сейчас и в помине такого нет. Школа гораздо спокойнее сейчас, а дети интереснее и приятнее, чем мы были в свое время. У меня были и 2-е, и 3-е классы, а сейчас я работаю с 4-го по 10-й.
А как вы пришли к тому, что хотите заниматься музыкой? У вас в семье есть музыканты?
— В детстве папа играл на гитаре часто, у меня осталось отчетливое воспоминание. Но осознанные занятия начались лет, наверное, в 12-13, когда стали появляться первые программы для написания музыки. Тогда это всё было в новинку, этим было интересно заниматься, у меня получалось. В 14 лет родители подарили мне гитару, потом я недолго ходил на фортепиано. В общем, это всё время было со мной.
Как бы вы описали свой стиль человеку, который не знаком с ним?
— Ну это такая грустная немецкая попса. Немецкая сцена мне видится более темной, поэтому для того, что было близко моему настроению, лучше всего подошел этот стиль. Описать могу так: что-то темное, с легкими элементами попсы, в электронной аранжировке. Первый трек я выпустил в январе 2019 года, а в апреле 2020 вышел мой первый альбом.
О чем этот альбом?
— В целом, конечно, можно сказать о любви, но нет, все не настолько просто. Альбом называется «Der Herbst und die Tränen» — «Осень и слезы», на русском звучит не очень, как всегда. Как говорят, кто пишет не на русском, маскирует простые тексты. Это личные переживания, связанные с какими-то периодами жизни, которые объединены меланхоличным настроением. Там есть песня и про родной город, родные места, где я вырос, есть песня про отношения, про личные колебания относительно жизни и дальнейшего пути. Объединены настроением, переживаниями, которые тронули меня в свое время.
Мецгер — это псевдоним?
— Да. По-немецки Metzger — это мясник. Мне постоянно говорят: «А что это значит? Вот в Fallout’е был Мецгер», а я отвечаю, что это просто как фамилия. Кажется, это слово было в каком-то учебнике о том, как немцы совершают покупки, — там была фраза про мясную лавку. У нас ведь тоже много фамилий от профессий происходящих, а это просто немецкая фамилия.
Как ученики относятся к тому, что у них такой творческий учитель?
— Свой музыкальный проект я удерживаю в тайне, но в школьных мероприятиях или конкурсах я обычно участвую как исполнитель. И они всегда говорят: «Владимир Валерьевич, вы здорово пели». Конечно, это не стоит на первом месте, но когда разговор заходит, они говорят: «Вот, какой у нас учитель».
Как-то раз я записывал кавер на песню из «Ведьмака», которая в декабре всех будоражила. Поделился со своим 10-м классом, и они сказали: «Круто!». Это не какой-то особенный случай. Просто сам факт того, что к этому относятся положительно, наверное, это и есть главный приятный момент. Я вспоминаю свою школу и не припомню такого случая, чтобы учитель чем-то таким занимался, дети про это знали и как-то его поддерживали. Поэтому то, что у меня есть творчество и я работаю в школе — наверное, самый интересный момент из всей этой истории.
А коллеги тоже не в курсе?
— Я надеюсь, что они не прочитают это интервью. Наверное, начнут возникать вопросы вроде «А почему немецкий? «А о чем ты там поешь?» и т.д. Я пока избегаю этого момента. Получается, я веду двойную жизнь, у меня есть какое-то тайное хобби. У меня есть определенная аудитория, это люди примерно моего возраста, которые росли на тех же песнях, что и я, близкие мне по духу. И к сожалению или к счастью, школа не пересекается с этой аудиторией. Коллеги, конечно, знают о каких-то моих творческих упражнениях и видят выступления, но конкретно о музыке — нет.
А почему тексты все-таки на немецком? Вы же знаете не только немецкий?
Да, немецкий — основной, но также еще и английский, который, к сожалению, сейчас превалирует. В 2001-2002 годах, когда я учился в школе, были очень популярны Rammstein. Когда я впервые услышал их, случился переворот какой-то в сознании. Попробовал рифмовать на немецком — получилось. Я не могу представить, что так же легко на английском, например, сочиню. То, что я чувствую, легче всего мне выразить не на русском, не на английском, а на немецком. Так я чувствую.
Сколько времени занимает процесс создания песни?
— К сожалению, это может занимать очень много времени. Порой так много, что терпение заканчивается. Но факторы разные: пятидневная неделя, выходные заняты. Бывает так, что за семь дней не продвинется ни на шажок. И сложно работать одному, замкнутому в рамках своего сознания, когда никаких идей извне, нет человека, который бы сказал «О, а давай вот так попробуем», и это бы тебя зацепило. Большой минус — работать одному. Как-то раз я дописал текст, посмотрел дату создания, и оказалось, что я писал его год!
Бывает такое, что хочется оставить преподавание и заняться только музыкой или наоборот?
— Бывает, что из-за занятости ни к одному инструменту не подходишь несколько недель, но потом продолжаешь. Работа мне тоже нравится. Мне постоянно надо переключаться. Сложно представить, если бы в моей жизни была только музыка, ведь ей тяжело зарабатывать. Мне нравится и то, и другое. Музыка для души, работа — для заработка… да и для души тоже.
Мыслей оставить музыку у меня не возникает. Наоборот, чем дальше, тем больше мыслей о том, что можно еще сделать, как расширить студию, где найти вдохновение и т.д.
И где вы чаще всего находите вдохновение?
— Честно сказать, музыка меня не вдохновляет совсем. Почему-то сложно себя заставлять слушать что-то новое. Например, группа выпустила новый альбом. Вроде надо послушать, но мне комфортнее со старыми альбомами. Конечно, из старого вдохновение особо не черпается, это просто отдых.
Меня сильно вдохновляет нахождение с самим собой, когда я просто иду по улице домой, особенно по какой-то новой незнакомой улице. У меня было такое, когда я шел другим путем и придумывал новую песню. И даже на знакомой улице, по дороге в школу могут нахлынуть воспоминания, меланхолия, и строки сами идут вместе с музыкой в голову. Так и рождается песня. Да, это то, что меня вдохновляет — прогулки наедине с собой, погодные изменения. Но не люди, не музыка и не кино.
А если на улице внезапно нахлынет прилив вдохновения, вы держите идею в голове или сразу стараетесь сделать заметки?
— Конечно, сразу. Поэтому для меня большая беда оказаться в дороге с севшим телефоном, ведь я все пишу на диктофон: мелодию, вокал, текст. Пишу моментально, потому что вылетает так же быстро, как и прилетает. А потом бывает, пролистываешь и думаешь: «О, а я вообще про этот кусок забыл, он классный, надо его доработать»
Что в своей музыке ищете на данный момент?
— Я не особо задумываюсь, когда сочиняю, зачем я это делаю. Любой творческий человек, наверное, может подтвердить это. Творческие люди это делают просто потому, что не могут не делать. Пришло что-то в голову классное, мысль красиво выраженная — я не могу ее отпустить. Я чувствую что-то вроде ответственности, что я должен это сохранить. Может потом что-то сделаю интересное, кому-то понравится. Но это потом. Сначала это просто прилив и желание это зафиксировать.
Есть и личная история, которой ты хочешь поделиться, о которой не хочешь молчать. Это своего рода психотерапия: ты выговариваешься, и потом это тебя меньше беспокоит. Самовыражение — это самый простой ответ на вопрос.
Какое будущее у исполнителя из российской провинции, который играет в таком стиле?
— Никакого (смеется). У меня есть такое мнение по поводу непопулярных стилей. Я ничего не жду от того, что делаю, потому что этот жанр непопулярен. Есть жанры, которые непопулярны всегда. Дарквейв никогда не был в моде, поэтому сказать, что я отстал от трендов, нельзя. Эта музыка исключительно для узкого круга слушателей. Полные клубы она никогда собирать не будет. Я это делаю не для того, чтобы собирать полные залы людей, хотя хотелось бы. И за рубежом отметиться хочется, в Германии. Много групп, которые мне близки. Это и Diary of Dreams, и Blutengel, синт-поп коллективы вроде De/Vision, круто было бы выступить с ними на одной сцене, сфотографироваться, мне было бы очень приятно. Мне кажется, что для них услышать иностранца, исполняющего на их языке, было бы интересно. Есть такая финская группа «Курск». Они поют на русском, и их любят в России. Конечно, есть акцент, шероховатости в текстах, но это интересная музыка. У меня есть в планах отметиться, чтобы меня послушали и сказали: «Да, это интересно, мне нравится».
