Илья Шпаков: «Если бы уровень достатка населения был выше, люди бы начали интересоваться и историей, и искусством»

Молодой учёный, кандидат исторических наук, Илья Шпаков ведёт страницу в ЖЖ о задворках истории Курска, а еще краеведческий канал. Он одним из первых написал о курском конструктивизме и совмоде, активно комментирует текущие события, а его посты цитируют даже на канале «Культура».

Мы встретились с Ильёй Владимировичем на рабочем месте в библиотеке КГУ, чтобы поговорить о городской архитектуре, курском трамвае и готовящейся книге.

Илья Владимирович, расскажите о себе, где Вы родились?

— Я родился в Курске. Курянин в первом поколении. Люблю этот город. Всегда интересовала его история. После школы закончил МЭБИК по специальности «Прикладная информатика в экономике», но потом захотел пойти на историю. Сдал дополнительный экзамен для поступления в аспирантуру КГУ, позднее получил историческое образование, затем учился еще и библиотечному делу. Первая моя научная специальность история городского электрического транспорта, по нему защищал диссертацию, а первые публикации у меня были ещё со времён обучения в институте. Потом расширил тему исследований до других элементов градостроительной инфраструктуры, в том числе застройки городов. Сейчас работаю зав отделом формирования и сопровождения электронных ресурсов в научной библиотеке КГУ.

Тема Вашей диссертации «Становление и развитие трамвайного транспорта в Центральном Черноземье в конце XIX — первой трети XX вв». Как возник интерес к такой узкой теме?

— У людей разные интересы. Во время обучения в аспирантуре у нас был огромный разброс тем, по которым люди хотели писать диссертации, например по публичным домам. Кстати, из Орла пошла фраза «Я не такая, я жду трамвая». Сохранилась даже публикация из газеты «Орловский вестник» того времени о непристойных барышнях у трамвайных будок. Я несколько лет волонтёрил в музее электротранспорта, частично на его фондах написаны разделы диссертации по Курску. Кстати, там за 34 года собрано документов больше, чем хранится в нашем госархиве.

Вы знаете точно, Курск — город второго трамвая?

— Так было принято в советской историографии. Это не правильно, но если брать труды по истории трамвая, то везде так указано. Откидывали Киев, Екатеринослав, Елизаветград, стараясь территориально ограничить Россией, возникал вопрос Калининграда, но если считать в границах Российской Империи, то наш пятый. Если в текущих границах РФ — третий. Есть одна современная работа Вадима Розалиева, там Курск пятый, но если брать советские публикации — второй. Сейчас всё легко найти, а до интернета из-за недостатка информации считали иначе.

А нужен ли трамвай современному городу?

— Конечно. Советский лозунг «Если в городе работает трамвай, значит, в городе действует советская власть» сейчас, конечно, не работает, но это не только достопримечательность. Прибыльным он не будет, зато может перевозить людей. Несмотря на то, что старейшая сеть в городе доведена до очень плохого состояния всё можно вернуть, восстановить концессией, кредитом. Я не знаю, какой способ будет выбран. Коллега Павел Зюзин из Центра исследований транспортных проблем мегаполисов ВШЭ указывает, что Курску нужно возвращать трамвай на центральные улицы города или хотя бы на Дзержинского, чтобы была какая-то логистика перевозок. Понятно, что пассажиропоток изменился и на центральный рынок люди не едут, так как их переманили торговые центры, но нужна альтернатива автобусам, особенно если передвигаться с багажом. С коляской в ПАЗике ехать неудобно.

Вы много пишите о послевоенной застройке.

— По-моему, никто раньше не занимался типовой застройкой Черноземья. Есть одна диссертация Ирины Исаевой с сухими цифрами и годовыми отчетами облотдела по делам архитектуры и строительства. У меня возник вопрос, а чем застраивали, как застраивали. Я давно увлечён темой типовой застройки. Расширяю область своих интересов. Поддерживаю связь с коллегами из других городов, также мне помогает наш архитектор Елена Холодова, она правда занимается дореволюционными усадебными ансамблями. Для публикации результатов наших с ней совместных исследований возник канал «Краевед». Это наша коллаборация со СМИ «Край». Выдающиеся, интересные здания нужно рекламировать и популяризировать по всей области. Послевоенная архитектура, если посмотреть она вся неоклассическая. Там всё пропорциями высчитывается, как колонны сложены правильно или не правильно, золотое сечение на фасадах. Архитектор Игорь Иванов в Орле в 1950-е получил квартиру в доме, который он спроектировал, и когда его дочь спросила: «Почему у нас такие низкие окна в комнатах?» Он ответил: «Это потому что фасад спроектирован по золотому сечению». Мы снаружи любуемся, гармонично спроектированным фасадом, а внутри ощущаем проблемы, позднее названные излишествами.

Чем интересна типовая застройка домов? Они же все одинаковые.

— Одинаковыми они стали с началом советского модернизма, уже после 1955 года. Во-первых, это красиво, а во-вторых, интересно как строилось. Интересен период жизни страны, когда строились эти здания. Считалось, что общественное здание — это дворец, который должен возвышаться, вместо храма. Крупные общественные здания должны акцентировать на себе внимание. Чтобы не смотрели на Введенский храм, архитектор Николай Вишняков напротив него восстанавливает после войны максимально парадно школу репрессированного архитектора Антона Полгара, украшая её различными элементами.

По сути, это были типовые проекты, но тогда этот процесс только внедрялся. Происходила стандартизация и унификация строительных деталей и планов, а вот оформление фасадов было авторским, и занимались этим, в том числе, именитые архитекторы. В каждом городе архитекторы, получая типовой проект, старались при его привязке к местности перерабатывать фасады, что конечно критиковалось. Иногда не удавалось построить так, как задумывал автор (например, дома 3 и 11 1951–1952 гг. по ул. Черняховского кандидата архитектуры Абрама Даниляка), но стремились к красоте в застройке и отчего потом ушли.

Знаменитое постановление Никиты Хрущёва «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве».

— В послевоенной застройке выделяется несколько этапов. Первый 1946–1950 гг. характеризуется красивой малоэтажной застройкой ансамблями. Второй этап 1950–1955 гг., когда начали экономить, стало меньше декора, оставляли его только на главных улицах и повышали этажность. Так как в 1946 г. планировалось, что город у нас будет средних размеров, то было бы хорошо постройки в центре ограничить максимум в 3-4 этажа, а в 1952 году в Москве сказали, что нужно поднимать этажность. Таких типовых проектов не было и проектировали своими силами, а это длительный процесс, особенно, это касалось согласования фасадов. При этом постоянно менялись требования, архитекторы не понимали, что от них хотят, старались опираться на журналы и ежегодные конкурсы. Замечу, что Курск успешно в них участвовал и некоторые здания побеждали на всероссийских конкурсах. Так, Дом Советов в 1947 году занял третью премию. По отделке фасадов и внутреннему оформлению он не уступал московским объектам, а даже превосходил некоторые из них декоративно-художественными средствами. Также УВД, ДК железнодорожников, школа на проспекте Ленинского комсомола, детский сад на Горького были премирована за качество работы и архитектурное оформление, детский сад на Гоголя, школа на Маяковского выдвигались, но ничего не получили. Вокзал в 1953 году получил вторую премию. Кстати это последнее здание, которое хотели выдвинуть на сталинскую премию, но не получилось. После смерти Сталина конкурсов больше не проводилось. При этом наши архитекторы много застраивали в Белгороде. Происходила перетяжка сил. Архитектор Сергей Фёдоров там спроектировал и выстроил Дом Связи, когда в Курске еще не было своего. Нехватка людей и распределение их на большое расстояние объясняет, что мы не получили единого ансамбля улицы Ленина, хотя архитектором Николаем Власенко были спроектированы фасады домов для всей улицы.

Как у Вас случился переход от трамвая к архитектуре?

— Коллега Владимир Кириллов, который работает в Мособлэлектотрансе, попросил в 2013 году сфотографировать малоэтажные дома Курска для публикации в Живом Журнале в сообществе «Непарадный сталианс». Тогда было деление: центральная застройка с новыми парадными индивидуальными домами и вся остальная типовая. Именно ей посвящено сообщество. Её хотели сделать красивой, но подешевле, так как нужно было куда-то переселять людей. Говорят, что Хрущёв расселил из землянок и бараков, но началось это раньше. При строительстве использовался ручной труд, низкокачественные материалы, плохой кирпич, непрофессиональные рабочие, так как война сильно повлияла на отрасль. Я отснял и решил публиковать в своём ЖЖ «Задворки истории Курска», потом в контакте в группе Современная типовая архитектура, где собираются архитекторы и инженеры.

Почему ЖЖ в 2022 году?

— Просто мне тяжело уходить на другую платформу. Свой сайт делать тяжко, а тут удобная площадка. Первые посты появились, примерно в начале 2012 года, а ещё раньше у меня был свой самописный сайт про трамвай.

В Вашем журнале 120 статей по архитектуре Курска. Есть персональные Вами сделанные открытия?

— Меня также интересуют рабочие посёлки по области, которые проектировали наши и иногородние архитекторы. Когда я работал в архиве, случайно обнаружил, что доктор архитектуры Борис Бархин, проектировавший Смоленскую набережную в Москве, Центральный музей Вооружённых сил СССР, Государственный музей истории космонавтики имени К. Э. Циолковского и участвовавший в восстановлении Севастополя, в 1946 г. в московском институте «Военпроект» спроектировал в Обояни квартал домов завода «Изоплит». Вот, появилось небольшое открытие.

Вы много пишите о истории Курского края.

— Да, мне это интересно. Когда публикую результаты исследований, видно, что это волнует и других, откликается в цитируемости. Темы, касающиеся краеведения стоит отдельно вычленять, потому что они востребованы жителями. Если в Курске это более или менее изучается, то в районах краеведы почтенного возраста и некому продолжать исследовательскую деятельность, а те работы, которые они публиковали, были в печатных изданиях. Газеты уходят, книг либо нет, либо они плохо оформлены и выпускались малыми тиражами, их даже трудно найти, не говоря о том, чтобы в доступной форме доводить до интересующихся людей информацию из них. Тоже самое можно сказать и о туризме. Объекты показа есть, но транспортная доступность до этих объектов и её состояние оставляет желать лучшего. Все восторгаются дворцом Викторова в Сафоновке, но как туда доехать? Есть две дороги — северный и южный подъезд, по которому ведёт навигатор, через поля. Однажды мы поехали в распутицу и застряли. Пришлось возвращаться, делать большой крюк и, даже заехав, в эту деревню нет ни одного указателя, нужно спрашивать у местных. По расположению, кстати, он похож на усадьбу Фета и также стоит на бровке холма. Или башню Шамиля мы знаем, а то, что рядом фактически за два года, начиная с 2003 уничтожена ещё одна усадьба Барятинских, к которой относилась эта башня и теперь остались только фрагменты фасадной стены. Памятник палаты Мазепы — пример сочетания московско-украинского барокко — тоже в не лучшем состоянии, хотя это наверное единственная крупная кирпичная постройка в области начала XVIII века. Это тоже объект показа, да ещё какой! Все книги Сергея Фёдорова о Марьино с него начинаются.

Соглашусь, что существует проблема не только с объектами показа, дорогами, но и инфраструктурой. Даже, если знать куда ехать ещё важно, где остановиться и чем себя занять.

— Часть постов в ЖЖ у меня сработали, например пост с фотографиями Дениса Есакова о совмоде ушёл на портал Archi.ru, его также цитировали «архитектурные излишества». Этот период мы хорошо популяризировали. Интересующиеся люди едут в Курск, чтобы увидеть здания 1970-1980-х годов. Советский модернизм очень популярное сейчас, но странное направление искусства, которое нужно понимать и любить. Ранее я писал пост про курский конструктивизм и знаю, что интересующиеся этой темой люди, в том числе из Москвы, проезжали маршрутом по указанным адресам.

Где Вы находите все эти чертежи, эскизы, фотографии?

— В архиве Курской области есть много фондов, но нужно знать интересующую тему, чтобы найти хоть что-то. В прошлом году на форуме культурных инициатив я читал доклад по источникам в архивах и библиотеках, как и где искать информацию по зданиям. Есть и личные фонды архитекторов, с тем, что они сами находили и собирали. Например, большие подборки фотографий есть в фондах Литошенко, Фёдорова, Теплицкого. Он же собрал все выпуски журнала «Архитектура в СССР» с публикациями о Курске. С центральными архивами сложнее, хотя все дореволюционные проекты губернии хранятся в РГИА в Санкт-Петербурге.

Случалось Вам с кем-то спорить?

— История градостроительства Курской области — выжженное поле, на котором не с кем подискутировать. У нас в Курске любят археологию. Большое количество археологов, увлеченных людей. Честь и хвала им за большое количество открытий, участие в конференциях, публикации, есть археологический музей, в КГУ работает свой НИИ археологии Юго-Востока Руси. Есть археологическое сообщество, а в плане истории архитектуры на многие вопросы никто не может точно ответить. Я очень благодарен кандидату архитектуры Елене Холодовой за то, что с ней можно обсудить какие-то вопросы, иногда советуюсь с архитектором Кириллом Будыкиным, который сейчас получает второе образование реставратора. Хочется поспорить, но в нашем городе нет профильного сообщества. Это выплыло, например, когда восстанавливали дом Гладкова были вопросы, на которые не было получено авторитетных мнений. Да, и в общественной повестки нет этих тем.

Нет специалистов или нет интереса?

— Я думаю оба фактора.

Тема краеведения вообще актуальна в Курске?

— Мы видим, что паблики с фотографиями раскручиваются, но главная проблема это фактологический материал — что за здание, кто строил и тут начинается — кто, что помнил, кто куда ходил в детстве, или одна бабка сказала.., а достоверной информации мало. Даже в Асеевку сходить заставить человека очень трудно.

Случалось Вам развенчивать мифы?

— В прошлом году в фонде Московско-Киево-Воронежской железной дороги Курского госархива обнаружен план станции Рышково 1913 года, согласно которому можно утверждать, что сохранившийся там дореволюционный жилой дом 1912 года — это не бывшее вокзальное здание, которое посещал Николай II в 1902-м. Станция изначально была разъездом однопутной железнодорожной линии с деревянными постройками. Император жил в своем поезде, который прибывал и уезжал из Рышково каждый день маневров.

Забавное открытие.

— Скорее небольшое разочарование. Это изначально был дом для служащих, построенный в стилистике псевдоготического направления модерна. Первое каменное здание на станции. У нас мало зданий, которые строили из полихромного кирпича разных оттенков, так как это западная традиция, а кирпич привозной, дорогой. Поэтому все такие немногочисленные здания в области желательно сохранить. В качестве примера приведу старообрядческую церковь во Льгове и дворец для любимой, есть ещё несколько зданий.

*Старообрядческая церковь Димитрия Солунского во Льгове (ул. Кирова, 34)*

«Усадьба И. Т. Викторова (Кореневский р-он, с. Сафоновка, 85), около 1910 г.»

Приведу Вашу цитату «В Курске нет государственной программы по сохранению, популяризации и государственной охране объектов культурного наследия. Нет такой программы и в области. Реестр выявленных объектов наследия в Курске занимает несколько страниц. Достаточно там зданий и в муниципальной собственности. Но ни одной экспертизы за счет бюджета проведено не будет и новых официально признанных памятников не прибавится, а здания с неясным статусом продолжат постепенно ветшать».

— Ничего не изменилось. У нас нет активной общественности, как в Екатеринбурге, нет сплоченной группы, архнадзора, ВООПИКа хотя он существовал в восьмидесятые. Тогда они даже книжки выпускали, ввели несколько зданий в число памятников. С 2003 г. для того, чтобы здание стало памятником должна быть проведена историко-культурная экспертиза, которая стоит около ста тысяч, на ансамбли дороже. Жители домов не могут её заказывать, поэтому в последнее время это инициировали музеи, колледжи, школы, которые находятся в таких зданиях, изыскивали средства. На жилые дома делается, только если человек не считает его памятником и нужно вывести и заказать специально отрицательную экспертизу. Поэтому я и возмущался, когда делали корректировку проекта объединенный зоны охраны центра города. Если поискать информацию о фирме, которой заказали экспертизу, найдётся шквал новостей, как в Волгограде она скорректировала зону охраны Мамаева кургана, взяв его в кольцо и разрешив вокруг высотную застройку. Валом шли письма в министерство культуры с просьбой лишить аттестации данных госэкспертов, но в Курске они скорректировали зоны охраны вокруг детинца примерно также и их молча утвердили. Здесь невозможно молчать.

В 2019 году Вы участвовали в пикете в защиту исторической среды Курска.

— Он был согласован и моё участие было связано с сохранением дома на Горького, 16. И этот дом удалось сохранить: его ввели в список выявленных, затем собственник заказал экспертизу, определившую его ценным, и здание ввели в реестр памятником. Мной с Еленой Холодовой была проведена большая научно-исследовательская работа по истории и архитектуре данного здания. У него в плане хорошо читается особняк XVIII века, который Алексей Шуклин в 1950-е расширил, сохранив стилистику фасада. У дома ценен фасад и капитальная коробка XVIII века внутри, плюс там жил в конце XIX века Николай Шеховцов — участник русско-турецкой войны, награждённый российской и болгарской медалями за Шипку и медалью за участие в коронации Александра III, также там жил начальник милиции по Курской области в 1923-1924 годы Николай Лазебный. В прошлом году участников пикета включили в общественный совет при Комитете по охране объектов культурного наследия Курской области.

В чём его функционал?

— Если смотреть аналогичный общественный совет в Воронеже, например, там представители Церкви, историки, архитекторы ни одного застройщика. Рассматривают все экспертизы, которые поступают в их управление по охране, с советом консультируются по заявлениям на статус выявленных. У нас так не работает. По-хорошему, мы совещательный орган. Можем написать отзыв на экспертизу, высказать свою точку зрения. На первом заседании рассматривали два проблемных объекта — Почтовая, 13 (дом Малевича) и подвалы Мальцова на Большевиков. По Почтовой, 13 я не согласен с датировкой. В основе этого дома лежит дом XVIII века, что читается по фасаду и капитальным стенам, в конце XIX века он был расширен, хотя эксперт этого не учёл, потому что не провёл натурных исследований зданий. На моё замечание поступил ответ, что всегда можно заказать экспертизу для уточнения зданий. Но это те же самые деньги и кто будет оплачивать? Так возникают ошибки в датировках и названиях, уходящие в реестр минкульта.

А что по поводу подвалов?

— У меня большие сомнения, что всё так активно рушили, чтобы устроить парк. Сколько за последнее время построено парков и где во время их строительства так активно работала техника? По-моему, нигде. Если бы там не нашлись подвалы, техника работала бы и дальше. Этот объект занимает ограниченное пространство. Думаю их можно огородить или раскрыть как Яму (фрагмент Белогородской стены) в Москве, что никак не повлияло на общественное пространство. Оградите или накройте стеклом.

Я думаю, большинство не понимает значения архитектурных памятников. Как объяснить среднестатистическому школьнику в чём их ценность?

— Это вопрос внутренней культуры человека, образования. Мне кажется, если бы уровень достатка населения был выше, то люди начали интересоваться и историей, и искусством.

Приведу Вашу цитату «Количество объектов, имеющих ценность с точки зрения археологии, архитектуры, градостроительства, науки и техники мало. Число памятников и ансамблей (как стоящих на охране, так и выявленных) во всей Курской области сопоставимо с числом памятников в одном только Санкт-Петербурге. Поэтому утрата каждого здания в Курской области является значительным разрывом нас с материальной культурой исторического прошлого нашей губернии». Почему важно сохранить немногочисленные памятники Курской области?

А вопрос о туризме? Или у нас есть одна мельница, «Марьино» и вокруг них выстроим всё? А другие объекты показа? Должна быть сеть, маршруты, ведь кому-то интересно и паломничество, пожалуйста, у нас огромная сеть храмов и монастырей. Святой Лука (Войно-Ясенецкий) работал в фатежской больнице, но сейчас ее здания в очень плохом состоянии. Есть хороший авторский маршрут Елены Холодовой по объектам Клыкова из Курска до Мармыжей. Ведь что мы будем показывать дальше в Курске? Мы уже потеряли улицу Красной армии, а скоро и Дзержинского потеряем.

Я думаю, чтобы сохранить памятник, его нужно использовать, сделать музей, например.

— Это сложный вопрос. Херсонес Таврический, что там? Колонны и остатки фундамента стен и это памятник.

— Я искренне верю, что Курску повезло с краеведами. Были Танков и Златоверховников, Ликоренко и Степанов, есть Раков и Озеров…

— У нас есть разрыв между историей в научном понимании и историей, которая популяризируется. Количество тем, по которым защищены диссертации, огромно. Курская область изучена с точки зрения истории очень хорошо, но эти работы остаются малоизвестны. Многие темы так и остаются статьями в научных журналах и диссертациями. Немногочисленные монографии выходят малым тиражом, архив старается издаёт сборник «События и люди…», но в печатном виде он практически не распространяется и получается, что человек что-то нашёл, открыл, но дальше это знание никак не популяризировано. Краеведы хотят разрабатывать своё, а поляна занята и приходится чужие работы пересказывать, а это плагиат. Ещё недавно выходили тома Большой Курской энциклопедии, но их практически ни у кого нет, даже в КГУ она в одном экземпляре. Большинство исследований ушли в стол и они не известны, да и заказа на них от органов власти нет. Поощрять краеведческие исследования и издавать их результаты город не планирует. Краеведческое сообщество, к сожалению? развалилось со смертью Бугрова.

Ваши комментарии и публикации, часто вызывают бурную реакцию, их публикуют газеты. Как так получается?

— Спонтанно случаются выплески, когда я чем-то недоволен. Например, шёл по улице Горького, а под ногами валяется лепнина, бери, забирай домой фрагменты карниза, растительного орнамента. Я фотографирую, пишу у себя социальных сетях, а СМИ затем сами находят и цитируют…

В том числе телеканал «Культура»…

— Потом собирается совет и подрядчик говорит «мы не можем это сделать». Возникает вопрос, где архитекторы, скульпторы, художники которые могут сделать? Но максимум что можно это отлить из гипса подобное. Через месяц Константин Крупенин публикует фотографии, на которых видно, что всё отваливается, тонкая профилировка не была восстановлена и качество работ тяп-ляп, так и осталось, плюс ужаснейшая колористическая раскраска. Получается, что пилястра в разных местах раскрашена разным цветом. Как такое возможно? Там не работали профессионалы, которые могли бы воспроизвести весь декор. На общественном совете жаловались, что течёт вода на карниз, разрушая его и другие детали. Тогда Еленой Холодовой было сказано, что парапетные столбики служили для того, чтобы хоть как-то направлять воду и потом уводить, но их никто не возвёл. Почему? Непонятно. С парапетами в Курске всё очень печально. Не сохранились почти ни на одном здании. Все шикарные аттики уничтожены. В Фатеже на фасаде здания XVIII века, нынешнем управление образования был фронтон тосканского ордера, но убрали. Видимо при капитальном ремонте в 1990-е.

А дом на Красной площади, где была терразитовая штукатурка с добавлением слюды по задумке Теплицкого?

— Мы её потеряли. Загрунтовали и покрыли силиконовой. Дом надо было помыть, он просто загрязнился. Фасад Дома книги то же создавался под промывку и сейчас он темнее чем при постройке. Про штукатурку я написал у себя на стене и само разлетелось. Специально никуда не обращался. Видимо, это тема, которую журналисты посчитали интересной. Про школу картинга, где барельеф на фронтон закрыли писал не только я. Возможно, когда-нибудь откроют.

Вы самый цитируемый из ныне здравствующих краеведов. Каково это?

— Юрий Озеров пишет на своей стене, но очень редко и она открыта только для друзей. Виктор Раков пишет в основном в фейсбук, причём по-разному ведёт фейсбук и контакт. Они пишут очень дозировано, выдерживая свою стилистику. Яков Бондарев пишет не только о Курске исторические заметки. Очень ограниченно всё у нас. Мы все друг друга знаем.

Но цитируют Вас.

— Почему-то о поднимаемых мной темах не пишут, все стесняются, боятся, видимо. Видимо, я не боюсь. Городской сумасшедший. А кто ещё скажет, что это ужасно? Почему мы свои памятники архитектуры пятидесятых уродуем, но при этом едем в Москву на ВДНХ и восхищаемся той же самой архитектурой, а на станции метро вернули упоминание Сталина как это было в 1935? Там всё детально восстанавливается, а у нас считается «а зачем»? Лучше в другое место съездим посмотрим.

Что имеем не храним, потерявши плачем…

— Даже не плачем, у нас ушло и ушло, и это грустно… Особенно когда есть фотографии, на которых видно как было, есть воспоминания людей, чертежи. Дому с петухами, которому недавно делали капремонт можно вернуть узоры (тех самых петухов) в наличники окон и простенки, ведь они сохранились в архиве и не таких больших денег это стоит и дом сразу преобразится.

У Вас есть любимый исторический период?

— Тот которым занимаюсь — пятидесятые — период расцвета по всем отраслям. Люди получили мир и стали строить свою жизнь, а государство повернулось, старалось улучшить возможности. Цензура, репрессии конечно были, но надежды которые питали… В плане транспорта, например, это лучшее время. Город во все концы обеспечен транспортом. Да, были тяжёлые условия, ютились в комнатах, но строилось жильё. Мы знаем большие парадные дома, но были и малоэтажные сталинки с квартирами по 30-40 метров. Было какое-то человеческое лицо, социальные гарантии, комплексное строительство. Генплан имел статус закона. Акцент делался на ансамбли, старались строить комплексно, возводили уютные кварталы, а не микрорайоны. Возможно, если сейчас эти дома причесать получим ничем не уступающие зарубежной застройке, ведь здесь и отталкивались от того как строили нейборхуды в Англии или Америке. Соседство с небольшими домами, где люди смогут иметь приусадебные участки. В Курской области строились таунхаусы. В Калиновке…

Один на всю область. Как так получилось?

— Это был экспериментальный дом. Калиновка — это пример, который никто не разбирал с точки зрения история архитектуры. Село, которому центральным институтом был разработан генеральный план, дома повышенной комфортности, о них писали в журнале «Огонёк» и во всей периодике. Там сплошь экспериментальная застройка и первый в Курской области таунхаус, но Хрущёв ушёл, и тема ушла в небытие.

В какой исторический период Вам хотелось бы жить?

— Меня сейчас всё устраивает. Вот так как сейчас выразить своё мнение ранее нельзя было и писать было сложно, ограниченные возможности.

Знаю, Вы увлекаетесь моделированием. Расскажите о своём хобби.

— В основном это картонные модели, потому что реальные дорогостоящие. Их очень мало при большом спросе. Типизация жилья интересна тем, что дома похожи друг на друга, и многие скажут «я в таком вырос» или «в таком жили родственники». Видели трехоконный домик с белыми стенами? В Курской области, кстати, мало белили. Мы потеряли ту идентичность — дома с соломенными крышами, а так как мела было много экспериментировали даже с постройкой домов из меловых блоков

Я помню, мой прадед жил в таком — беленый, с соломенной крышей, земляным полом.

— Зато в этом инерционном доме всегда хороший микроклимат — летом прохладно, зимой, конечно, нужно было топить сильнее, но дышалось легко. Крышу такую уже не найти. Нет мастеров, кто сложит, потеряны навыки. Почему ценна архитектура и важно сохранять редкие дома? Потому что не найти специалистов, кто сможет так построить. Проще напечатать на 3D принтере, чем человек руками выложит и уровень каменщиков снижается.

Знаю готовится к изданию Ваша книга.

— Пока не дописана архитектурная часть по улице Горького, а историческая, кто где жил готова. Осталось сделать периодизацию строительства нескольких домов и будет решаться вопрос с изданием. Параллельно хочу опубликовать монографию по рабочим посёлкам. Скоро выйдет статья о Щигровском рабочем посёлке на английском языке. Будут рассмотрены первые послевоенные посёлки в области: Щигры, Обоянь, Белгород, КРЗ и другие. Завод ГеоМаш, который производил для КМА буровое оборудование, был союзного значения и благодаря нему Щигры получили генплан после войны раньше Курска. Завод проектировал посёлок, там есть дом по проекту Теплицкого в среднеазиатской стилистике с айванами и бадгирами. У нас после войны любили восточные мотивы в архитектуре (например, капители в зале Дома связи в египетском стиле). Также в Щиграх два дома построены по латвийским проектам. Единственные в РСФСР. Как в Щиграх оказались эти альбомы — загадка природы.