«Отдавать, не ожидая награды»: истории людей, бескорыстно помогающих другим

Четыре волонтера о том, почему не спят по ночам, где не слышали ни одной жалобы, с какими неприятностями сталкиваются и что делает их счастливыми

«Не могу сидеть дома, если пропал человек»

Юрий Снитков, волонтер поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт»

В «Лиза Алерт» меня привело несчастье близких: пропала подруга сестры. Я помогал в том резонансном поиске. Девочку звали Лиза Безъязыкова. После школы она поехала на занятия на ипподром и исчезла. Почти весь город следил за этой историей, много людей подключились к поиску, но все закончилось печально. Лизу нашли мертвой. Убийство. Мы в этом случае были бессильны. Я был сильно потрясен и почувствовал, как важно участвовать в поисках, поэтому решил остаться в отряде.

На самом деле, вспоминая сейчас то время, понимаю, как за эти годы отряд развился, насколько вырос наш уровень. И во мне за эти два годы изменилось многое: теперь я более стрессоустойчив, немного помешан на безопасности близких, серьезнее отношусь к жизни. Честно говоря, сложно уже представить, как было до встречи с «Лиза Алерт».

Сейчас я старший групп и координатор поиска, должен продумывать план действий и руководить работой во время поиска. Конечно, у отряда есть методики, наработки, которые получены путем проб и ошибок. Но разные виды поиска требуют разного подхода. Нужно проанализировать вводные о пропавшем, учесть количество людей в группе, наличие оборудования, вид местности и многое другое. С момента, когда координатор сказал, что берет поиск, решать всё только ему.

Я также провожу обучение новеньких. Люди приходят с абсолютно разными побуждениями: кто искренне желает помочь, кто больше хочет почувствовать себя героем. Но остаются не все, многие уходят, понимая, что это не их. Поиски — это не просто прочесывание леса или поля. Нужна хорошая моральная выдержка, желание учиться и жертвовать своими силами и временем.

Еще одна «больная тема» для нас — как совместить поиски с работой или учебой. Большая часть выездов – ночные, и с утра, часто без перерыва на сон, приходится бежать по делам. Это очень тяжело, не каждый готов на такое. Есть люди, которые выезжают на поиски почти всегда, даже специально берут отпуска на время грибного сезона, когда число пропавших увеличивается. А другие выезжают раз в месяц в выходные. Тут каждый сам выбирает. Лично я дома сидеть не могу, если вижу, что пропал человек, откликаюсь. Кто-то не понимает таких порывов. Семья меня поддерживает, а знакомые и друзья, особенно ровесники, в большинстве случаев крутят у виска пальцем. Их право.

Чтобы найти человека, мало сил только МЧС и полиции. Я считаю, что это недостаток не людей в строю, а системы. Потому и нужна помощь неравнодушных. Для меня волонтерство в «Лиза Алерт» сейчас больше похоже на службу, эмоций меньше. Чувство долга перемешалось с желанием помочь родственникам потеряшки. Ведь на месте и пропавшего, и его близких может оказаться любой из нас.

У меня не было абстрактного желания «стать волонтером», скорее, хотелось быть ближе к самому фестивалю «Послание к человеку». О нем я знала давно, в прошлом году была зрителем, но этого мне показалось мало. Поэтому я решила попробовать стать там волонтером. Но я поздно подала заявку и не ожидала, что меня возьмут. Думаю, все дело в том, что у меня в анкете были указаны свободный график и знание иностранных языков. Хотя позднее я поняла, что стоило более трезво оценивать свои силы и время, потому как в фестиваль я ушла с головой и полностью выпала из своей нормальной жизни и графика.

У меня была позиция «Аэропорт/Отели». То есть часть времени я встречала гостей в Пулково, часть — отвечала на их вопросы в гостиницах. Можно сказать, я была кем-то вроде внештатного переводчика и чуть-чуть гидом. Плюс постоянно поступали мелкие, но очень срочные просьбы от координатора волонтеров: что-то донести или забрать, куда-то позвонить. Волонтер — человек универсальный.

У меня сложились замечательные отношения с участниками, они с нами общались довольно много. С организаторами тоже проблем не возникало. Конфликтовать времени попросту не было. Хотя я знаю, что некоторые волонтеры остались недовольны работой организаторов. Часто случалось, что волонтер не справлялся с обязанностями, и его заменяли другим. На мой взгляд, обижаться на это — не самая правильная позиция.

Конечно, не все было так радужно, как хотелось бы. У меня, честно говоря, остались не самые приятные впечатления после открытия фестиваля, где я помогала найти свое место гостям. Очень запомнилась пара, настойчиво требовавшая пройти за сцену, хотя это было запрещено. Еще так случилось, что в Пулково мне надо было встречать сразу двух людей с разницей в рейсах в 10 минут. Первого режиссера я встретила сразу, но потом пришлось ждать вторую участницу, которая просто прошла мимо меня. Было неловко перед гостями. Потом пришлось уверять организатора, что все со мной и я никого не потеряла.

К сожалению, после фестиваля у меня возникли проблемы с учебой. Многие волонтеры могли совмещать университет и фестиваль. У меня не получилось. О моей деятельности вуз пока не знает, но, думаю, мне она очень поможет в будущем. Я учусь на филологическом, а фестиваль мне дал неоценимую языковую практику.

При разговорах о волонтёрстве возникают стандартные вопросы: «Вам за это не платят? А зачем тогда вы это делаете?» Нельзя сказать, что мы работаем полностью бесплатно. Я пришла на фестиваль для языковой практики и получила ее. Хотела познакомиться с кинематографом — могла бесплатно проходить на фильмы. Пообщалась с новыми людьми, с которыми в обычной жизни может и не встретилась бы. Но организаторам не стоит относиться к добровольцам как к «бесплатной рабочей силе». Волонтеры работают за идею, а не за деньги. Если люди чувствуют, что могут помочь чему-то очень важному и интересному и получить для себя какие-то бонусы, то это же прекрасно.

В вузе нас, студентов факультета клинической психологии, агитировали заняться волонтерской деятельностью. Я решил попробовать свои силы в этом и выбрал отделение паллиативной медицины, или хоспис. Правда, были небольшие опасения, потому что пациенты хосписа — это ведь не простые больные… Но интерес перевесил, в конечном счете.

До первого посещения мне казалось, что хоспис — это мрачное, угрюмое место, но с хорошими условиями. В реальности все оказалось совсем наоборот: и пациенты, и персонал старались поддерживать там достаточно теплую, доброжелательную обстановку. А вот условия были ниже среднего. Огорчает, что у нас паллиативная медицина развита не так хорошо, как на Западе.

Хосписы отличаются от обычных больниц. Из сходств — разве что те же старые общие палаты, обшарпанные стены. Атмосфера другая. В больнице жалуются на свои недуги, на проблемы в жизни, на нерасторопных врачей и тому подобное, а в хосписе я не услышал ни одной жалобы. Там люди просто живут, как могут, как позволяет им их состояние, заботятся друг о друге.

Наши волонтерские обязанности были несложными: мы гуляли с пациентами, помогали им одеваться, иногда кормили. Они очень тепло относились к нам, всегда были рады, много общались. В основном рассказывали о том, какой была их жизнь «до». Но и даже, попав в хоспис, многие из пациентов не пали духом. Например, мне очень сильно запомнилась одна женщина. Когда-то она работала в хосписе медсестрой, от её дома до него было буквально пять-десять минут ходьбы. Однако она уже около десяти лет жила в больнице. Ее редко посещали, она не стояла на ногах, но не теряла позитивного настроя, шутила постоянно. Такой силе духа я позавидовал: столько лет провести в хосписе и не сломаться. Конечно, все зависит от человека. Мне, возможно, попадались более стойкие люди, не требовавшие, чтобы их ежесекундно жалели. Но работавшие со мной в группе девчата сталкивались с теми, кто пытался вызвать сострадание к себе. Все-таки не каждому дано принять то, что конец совсем близок.

Поработав волонтером в хосписе, я получил ценный опыт не только как специалист-психолог, но и как обычный человек. Все мы когда-нибудь умрем, это неизбежно. Но общение с теми, кто знает, что уйдет из этого мира совсем скоро, позволяет не только глубже понять таких людей, но и пересмотреть отношение к своей жизни и научиться смотреть вперед несмотря ни на что.

Обстоятельства сейчас не позволяют мне вернуться волонтером в хоспис. Много работы и учебы и мало свободного времени. Но если бы такая возможность появилась, то, скорее всего, я бы её использовал.

«Здесь я чувствую, как важно то, что я делаю»

Анастасия Кальчинская, волонтер реабилитационных программ для детей фонда «Шередарь»

Я по-настоящему счастлива, что в моей жизни есть «Шередарь». Мы здесь помогаем детям и подросткам, перенесшим тяжелые заболевания, вернуть потерянное в больнице детство. Приезжая сюда, каждый волонтер готов искренне отдавать силы, время, знания, чувства. Отдавать, не ожидая награды. Но и без нее остаться невозможно. Улыбки детей, их счастливые глаза, радостный смех, достижения, маленькие и большие победы – вот главная награда для нас.

Волонтеры «Шередаря» — ребята из разных уголков страны, искренние, настоящие! Кто-то умеет лепить из гипса, кто-то валять из шерсти, играть на гитаре, петь, сочинять стихи, фотографировать, стрелять из лука. И этим они в «Шередаре» не хвастаются, а делятся. Учат приехавших на смену ребят. Ведь так наши воспитанники начинают узнавать себя, верить в себя, открывать в себе новые способности, замечать успехи свои и других. Они возвращаются к счастливой жизни после долгой разлуки с ней.

Я каждый день и каждую минуту восхищалась людьми в «Шередаре». И детьми, и взрослыми. Восхищалась внутренним миром, увлечениями, взглядами, открытостью, желанием общаться, меняться, идти навстречу. Лучше не буду приводить примеров — иначе начну писать очень объемную книгу.

В «Шередаре» время течет по-другому. Каждый день настолько насыщенный, что утренние события кажутся вчерашними или позавчерашними. В начале нового дня ты точно знаешь, что он будет полон сюрпризов, приятных моментов, всяких интересностей. И сложности тоже будут, но я лично не боялась их, потому что знала — мне помогут в трудной ситуации. В лагере царит атмосфера безопасности и поддержки. Если кто-то ошибается — значит, появилась точка роста! Значит, можно сделать еще лучше, стоит лишь прислушаться к друг другу. В «Шередаре» каждый вкладывается в общее дело, забывая о собственных выгодах, а в результате получает очень много для себя.

После смены я устаю физически, обязательно нужно пару дней отдохнуть, много поспать. Но вместе с тем испытываю такой эмоциональный подъём, получаю заряд энергии и воодушевление на личные свершения. В моей жизни было уже семь поездок в лагерь, и я не собираюсь останавливаться.

Я возвращаюсь в «Шередарь», потому что здесь я чувствую, как важно то, что я делаю. И это интересно мне. Для меня знать, что собственное удовольствие — польза для других, — настоящее счастье. «Шередарь» научил меня принимать людей и себя, так как мы разные, но объединяемся ради общей цели, ценим и уважаем друг друга; смотреть на ошибки свои и окружающих не как на провалы, а как на поводы расти и развиваться; ценить маленькие радости и видеть счастье в мелочах.

Всё, чему я учусь здесь, я стараюсь переносить в свою обычную жизнь. И жизнь преображается. Я продолжаю для себя открывать людей. Я так это люблю. Узнавать, кто чем занимается, как живёт. Увлечения и таланты других мотивируют меня, а кого-то воодушевляю я. И все это благодаря «Шередарю».

Автор: Лилия Пашкова

Фото: из личного архива героев