Юрист, таксист, слесарь-электрик, экономист, продавец. Кто играет в молодёжном театре «3Д»

Восемь историй от тех, кто нашел себя на большой сцене

В этом театре режиссер не имеет режиссерского образования, композитор — музыкального, а актёры — актёрского. Молодежный театр «3Д» создан для того, чтобы доказать всему миру: главное — это желание. У художественного руководителя Сергея Малихова и его труппы это получается — из раза в раз, каждый спектакль.

В «3Д» репетируют по вечерам после основной работы и на выходных. Здесь нет проходных ролей. Даже эпизодических персонажей актеры играют так, словно на них и держится весь спектакль.

Познакомились поближе с теми, для кого профессия актёра театра «3Д» стала главным делом.

Наталия Свиридова

главный специалист по работе со студентами МЭБИК, директор театра «3Д»

— Я сама — студентка МЭБИКа, мне всю жизнь нравился театр. Я из поселка Марьино, никакого театра у нас там и в помине не было. Но я выступала на сцене, вела мероприятия, читала стихи. В институте я пошла в театральную студию «Наш формат» (тогда это был еще не театр Сергея Малихова — прим. ред.), мы даже выступали в драмтеатре. И вот как раз там, во время нашего выступления, я впервые увидела Сергея Малихова. Он тогда был студентом Колледжа Культуры и что-то репетировал с ребятами. Я запомнила, что он был в образе Димы Билана. Это был первый раз. Во второй раз я увидела его, когда он проводил в нашей студии мастер-класс. 9 лет назад.

Я выпустилась из института, некоторое время работала администратором в кафе. В какой-то момент поняла, что театра мне сильно не хватает. Стала узнавать, как дела в институте, — а там как раз ушел с должности начальник отдела по воспитательной работе. И так как я была активной студенткой, ректор предложила занять это место мне. Я согласилась, приступила к работе и увидела, что мой любимый театр в разрухе. С этим надо было что-то делать. И тут я вспомнила про Сережу: «Был же Малихов, он же классный, у него получится». Нашла его номер телефона, позвонила из приемной ректора и предложила вести театральную студию. Он выслушал, но засомневался. Разговор мы отложили. Наступило лето, и однажды я встретила его в маршрутке и напомнила: «Сережа, я жду тебя в сентябре». И вот с сентября 2013 года начинается становление театра. Мы набрали небольшую группу ребят.

Про себя я тогда подумала: «Ну я же работаю начальником отдела по воспитательной работе, что я там буду заниматься актерством? Зачем?» А через два месяца после этого поняла, что адски хочу участвовать. У нас сложилось интересное взаимодействие: в институте я — начальник Сережи. А он для меня как для актрисы начальник в театральной студии. У нас с ним исключительное равноправие в этих вопросах.

Для меня это всё — воплощение мечты, я всегда хотела быть актрисой. А еще я — хороший организатор. Конечно, совмещать непросто: когда я играю, мне как администратору надо посмотреть зал, места для вип-персон и потом за три минуты успеть переодеться. Причем, сделать это так, чтобы люди вообще меня на сцене не узнали. Поэтому в «Горбатом сердце» у меня чепчик, в «Холстомере» — черный парик.

Я понимаю, что моя главная функция в этом театре — именно администрирование и организация. В каждом спектакле на моей роли есть второй человек на подмену. Потому что, если к нам приходит губернатор, конечно, я не буду играть. Я — единственный человек в театре, который может там иногда отсутствовать, но при этом пять дней в неделю я все равно на репетициях.

Сейчас в спектакле «А зори здесь тихие» у меня роль Кирьяновой. Мы как-то разговаривали с Сережей, и он сказал: «Если бы не твоя занятость, ты была бы Осяниной». Это главная роль в спектакле. Не буду кривить душой, хотелось бы. Но я свои амбиции удовлетворяю.

Мне в жизни повезло — я со своим мужем очень давно. И он познакомился со мной тогда, когда я уже занималась театром. Сейчас, наверное, ни один мужчина этого бы не понял. Потому что я сутками в театре. Поэтому готовлю я дома, например, по ночам. Нагрузки много, и с годами она только увеличивается. Мне люди иногда говорят: «А как ты вообще всё успеваешь?» Не знаю, привыкла. Надо только теперь найти время на декрет.

Алина Балакина

преподаватель актерского мастерства

— О том, как я сюда попала и что происходит со мной последние шесть лет, можно написать книгу. Я всегда хотела заниматься творчеством, мне этого не хватало. Однажды друг прислал мне сообщение во Вконтакте о том, что некая киностудия «СерёжКино» проводит кастинг, — ищут девушек. Сначала у меня было предвзятое отношение: что за кино в Курске? Но что-то во мне стрельнуло, и я решила: дай-ка попробую. Я заполнила анкету так, чтобы запомниться: что-то придумывала, с юмором отвечала на вопросы. Анкету я отправила и забыла об этом.

Новость о том, что я прошла кастинг, пришла в очень интересный момент в моей жизни: мои друзья женились. Мне тогда же приснился сон о том, что мне надо идти на кастинг в день их свадьбы. И самое интересное, что так и произошло. Друзья отнеслись пониманием, сказали: «Езжай на кастинг, а потом — к нам!» И вот я с прической в вечернем платье со шлейфом приехала в драмтеатр. Захожу на малую сцену и такое ощущение, что огромный софит на меня поворачивается — все смотрят: актеры драматического театра, съемочная группа, те, кто пришел на кастинг. Чувствовала себя в тот момент белой вороной, если честно. Так еще и спросила: «А до скольки кастинг?». И на меня так смотрели — наверное, подумали, что я мажорка какая-нибудь.

Благо у меня фамилия на «Б», и я одна из первых прошла просмотр. Уезжала, думала: наверное, нет, не прошла. Но вскоре меня пригласили на второй тур кастинга и отобрали на роль клубной девушки. Я помню тогда еще думала: «Господи! У меня такой внутренний мир! Почему не разглядели? Почему не дали шанс?» Мы поехали на съемки в Белгород в клуб «Часы». И тогда я была впечатлена от работы Сергея Игоревича как режиссера: молодой парень, который умеет организовать коллектив и съемки так, чтобы всё работало, как часы.

Меня он заинтересовал как профессионал, я стала искать, где он преподает. И наткнулась на студию художественного слова. Проходили занятия в МЭБИКе на маленькой сцене. Я пришла туда, думая, что все равно там актеры уже год занимаются! Я была в ярком костюме, накрасилась, думаю: «Надо хотя бы внешностью брать!». И вот второй раз я удивилась тому, что там происходило: ребята делали упражнения на речь, фантазию, внимание. После занятия Сергей отвел меня в сторонку и спросил: «Ну что? Тебе интересно?» Я ответила: «Да, очень!» На что услышала ответ: «Ну ты скорее всего не потянешь…». Наверное, он делал вывод из моих внешних данных тогда. И вот неделю, или даже две, он мне отказывал. Как оказалось потом, это была проверка. В итоге он меня взял, я влилась в коллектив, который уже работал. Там были свои лидеры, свои законы. Но я пришла с открытым сердцем, мне очень хотелось заниматься творчеством. Сначала многое не получалось. И я прошла этот тернистый путь: меня Сергей Игоревич и высмеивал, и критиковал. Это тяжело, и каждый из артистов нашей труппы приходит с багажом, а этот багаж сжигают на костре. И уже из этого пепла, если есть желание, растет новая личность. И только шоковой терапией, прессингом, школой жизни достигаются такие результаты, которые есть у меня и у наших актеров сейчас. Потом год — роль, два — еще роль. Так прошло шесть лет.

У нас есть и другая жизнь — за театром. Всем актерам нашего театра я бы лично поставила памятник за то, как они совмещают. Ты отдаешься здесь колоссально и физически, и морально. У меня высшее юридическое образование, я немного работала по профессии. Когда пришла в театр, мне пришлось отказаться от работы по специальности, от отношений. На какое-то время мне пришлось меньше уделять внимания семье, чего родные не сразу поняли. Было сложно и в финансовом плане — были только временные подработки. И вот Сергей Игоревич предложил мне зарабатывать творчески. Так появился проект мимов: я обучилась пантомиме, стала работать на праздниках. На третий год работы в театре я начала работать с детьми. С прошлого года Сергей Игоревич мне предложил взять студентов для обучения в театральной студии. Также сейчас я работаю преподавателем актерского мастерства для маленьких деток. Самым юным моим ученикам 3 года. Теперь всё связано с театром.

Переломными я бы назвала две свои роли. Когда ставилось «Горбатое сердце», Сергей Игоревич назначил два состава: фактурный, где Эсмеральдой была девушка, полностью выглядевшая как цыганка, и состав по способностям — с актерами не фактурными, но способными отыграть за счет опыта. Я попала во второй состав. И мне приходилось всеми силами доказывать, что я могу сделать эту роль. У нас была даже своеобразная гонка составов: кто кого. Победил труд. Наверное, у меня получилось чуть больше. Сергей позвонил мне в день, когда должны были снимать трейлер на спектакль, и спросил: «Ты можешь покраситься?» Вообще для девушки это серьезный шаг. А я всю жизнь была блондинкой. И я помню, что коротко ответила ему: «Да», — купила краску, покрасилась днём, и вечером на съемках уже была с темными волосами. Этот спектакль мы играем три года, и я понимаю, что всё еще в процессе, ищу свою героиню.

А переломная внутренняя роль — это Женя из спектакля «Яма». Это в принципе очень тяжело, когда приходится доставать из себя всё самое тёмное, чтобы искренне рассказывать зрителям историю этих девушек — проституток из публичного дома. Я помню, когда ставили спектакль, для меня был очень сложный моральный период. Сергей Игоревич сказал мне тогда: «Ты не злая и не гордая. Тебе нужно в себе это поднимать». Я помню, как мне было тяжело доставать свои комплексы, потому что там история про маму, которая бросила героиню. А у меня в этом смысле — своя личная история. У меня родители не очень разделяют то, чем я занимаюсь. Мама не ходит на мои спектакли принципиально, ей нравится театр, но не я в нем. И при подготовке к спектаклю мне приходилось признавать, выносить свою личную историю. Тогда было сложно: ты оголенный как нерв — так, что подойти к тебе невозможно. Я считаю, что эта роль — самая честная с моей стороны.

Те, кто знает меня вне театра и потом видит на сцене — просто в шоке. В жизни я другой человек. А на сцене они видят меня и не меня. После спектаклей в хорошем смысле респектуют, удивляются искренне. И очень многие мои друзья начали принимать театр после того, как сходили именно к нам.

Я открыла в себе трудоспособность. Я не знала, что могу так работать. Я поняла, что в жизни могу преодолеть всё с помощью труда.

Артём Акопов

таксист

— Шесть лет назад я переехал в Курск из Старого Оскола работать геодезистом. И как-то решил сходить в драмтеатр. Первый спектакль, который я там посмотрел, назывался «Американская рулетка». Там же я и увидел своего будущего мастера — Сергея Малихова.

Параллельно с геодезией я подрабатывал таксистом. И вот однажды, приехав на заказ, я увидел, что этот человек провожал девушку — Алину Балакину. Алина села в такси и, пока мы ехали, разговорились. От нее я и узнал о молодежном театре «3Д».

Я со школьных лет думал пойти учиться на актера, но ничего для этого не сделал. Алина рассказала мне про актерские курсы. Я в тот же вечер написал Сергею, потом пришел на репетицию, мы поговорили, и я попал в актерскую мастерскую. Это был пятый набор.

Было сложно, но в первую очередь — интересно. В первый же день, когда я пришел, почувствовал, что хочу на сцену. Не получалось, но я старался. И в процессе всё постигал. Театр пластический, и если говорить об этом, лично у меня это всё очень слёзно. Но результат достигается репетициями.

Мой первый спектакль — «Формула победы». Ощущения были паническими, думал, как бы не ошибиться и не подвести коллектив. Для меня каждая роль — это ступенька стать лучше, каждая роль учит. Мне нравится играть положительных персонажей. Например, Квазимодо. Перед каждым спектаклем я вспоминаю цель, с которой выхожу на сцену: показать большое доброе сердце этого персонажа. Для меня ценно показать то, что сокрыто внутри.

Недавно Сергей Игоревич задавал нам всем вопрос: «Что нас толкает к тому, чтобы находиться в труппе?» Я ответил: «Мне здесь хорошо, и я хочу доносить мысли зрителям».

Первое, чем я пожертвовал ради театра, это работа. Геодезия тоже требовала времени: ты можешь уехать на целый день в поле и работать там до девяти вечера. А здесь в шесть часов стабильно нужно быть на репетиции. Сейчас я подрабатываю в такси и в доставке — там, где можно построить свой график под театр.

Родители постепенно доверяли моему увлечению. Был момент, когда они говорили: «Зачем тебе театр? Он не приносит денег». Но они приняли. Всех родных: маму, папу, сестру — я стараюсь приглашать на спектакли. Когда отец приезжает, я его даже зову на репетиции, ему это очень приятно.

Екатерина Зайцева

продавец на сельскохозяйственном рынке

— Я попала в театр в 2017-м году. Тогда я жила со своей подругой в общежитии, мы вели достаточно разгульный образ жизни. Я не думала ни о театре, ни об искусстве. И вот после очередной большой гулянки мы с подружкой решили менять жизнь. У меня был настрой делать это кардинально. Но я нерешительный по жизни человек. За меня в какой-то степени решила подруга, она сказала: «Тебе надо пойти на актёрское мастерство». Она вспомнила про мастерскую Сергея Малихова и написала ему с моей страницы. Мастерская начиналась в апреле, а мы написали ему 31 марта. То есть я впрыгнула в последний вагон этого поезда.

Я помню, что когда в первый раз пришла, то очень сильно боялась. На тот момент мне было 23 года и, естественно, мне надо было зарабатывать на жизнь, а театр и мастерская достаточно много времени забирали. Но ноги меня сюда вели. Моя старая жизнь полностью разрушилась — в принципе так, как я и хотела.

Когда меня взяли в труппу, для меня было всё решено. Я поняла, что это моё. За три года в театре я поменяла достаточно много мест работы. Сначала работала в цветочном магазине продавцом, потом ушла в call-центр, а сейчас продаю фрукты и овощи на сельскохозяйственном рынке.

За что я люблю наш театр — это то, что каждый может сюда попасть, кем бы он ни был. Главное желание и серьезные намерения.

Занятость тут колоссальная: мы репетируем с шести до десяти вечера практически каждый день. Были мысли бросить всё это — мне хочется реализоваться и как девушке. Но всё это перекрывается сценой. Это как наркотик. И если ты принял его когда-то, то слезть очень тяжело. Особенно, когда находишь в театре свое предназначение.

Мой первый спектакль — «Горбатое сердце». Какая у меня ответственность была! У меня была эпизодическая роль, но я так приняла это, как будто на мне весь спектакль держится. И вот волнение ушло в это. Меня так закрутило, что как прошел мой первый спектакль, я не помню. Только помню, что это было открытие сезона, и у нас есть традиция — мы выходим в начале, кланяемся и стоим в полукруге. И мое имя звучало первым. И думала: «Господи! Не пропустить бы свой первый акцент — свой выход на зрителя!»

Важный для меня спектакль — «Яма» и моя героиня Тамара. Я помню, как объявляли, что будет эта постановка и я думала: «Хоть бы какую-то там проституточку сыграть заваляющуюся». А мне дали роль второго плана с монологом. Для меня это такое впечатление! Тогда в меня поверил режиссер, а я поверила в себя. И я начала открываться как актриса.

Родители у меня в Донецке, на спектакли не ходят. Мама была один раз и то не на моем составе. Папе, конечно, хотелось, чтобы у меня были деньги, квартира, дом, муж. Тогда он был бы спокоен. А так как у меня этого нет, он переживает, не может расслабиться. Но это пока. Тянуть в театр я никого не хочу — зачем это им надо. Когда-нибудь сами попросятся.

Кирилл Черкашенко

слесарь-электрик на заводе

— Со студенческих лет была тяга к театру, но серьезно об этом не думал. После армии хотел пойти в лётное училище — но не получилось, не прошел тесты. Может, так было суждено. Начал искать работу и стал помощником депутата.

Со скрипом шло мое колесо жизни в этой сфере: вроде всё хорошо, деньги платят, но чего-то не хватает. И это тревожило меня внутри. Чтобы отвлечь себя, записался в фитнес-клуб, там познакомился с парнем. Его сестра-психолог как-то спросила меня: «Чего бы ты хотел». Я честно ответил: «Чего-то актерского». И она посоветовала Молодежный театр «3Д».

И вот я пришел в этот театр, ни разу не побывав на его спектаклях. Как проходят репетиции я видел однажды по телевизору: стоит небольшой режиссерский столик в пятом ряду напротив сцены, сидит режиссер и говорит что-то актерам. Когда я пришел в «3Д», увидел ту же картину. Я понял, что это не просто по телевизору, а здесь — в жизни. Я присел в зале посмотреть репетицию. Влюбился сразу, без вопросов. Просидел почти 4 часа на репетиции, поговорил с Сергеем Игоревичем и понял, что хочу этим заниматься.

В мастерскую я тогда опоздал, занятия уже начались. И вот три месяца я просто приходил каждый день и сидел в зале. Сергей Игоревич сказал: «Можешь смотреть, если что-то нравится — можешь повторять». На следующий день я взял сменную одежду для репетиции: снял деловой костюм, надел футболку и шорты и начал повторять движения, которые делали ребята. Сергей Игоревич увидел мои старания, один раз даже позвал на сцену. Тогда ставился спектакль «Холстомер», меня попросили показать часть — то, как я это вижу. И я это на сцене показал. Было непрофессионально, но я попробовал.

Я дождался начала новой актерской мастерской, а там занятость с часу дня до шести. А потом — я сидел на репетициях. Начались конфликты между работой и театром. В какой-то момент я понял, что так продолжаться не может. И выбрал театр. Сменил кабинет помощника депутата на завод. О своем увлечении руководству на заводе я, конечно, рассказал. И коллеги знают. Я их всех зову на спектакли, руководитель вот был уже на двух, сказал: «Не ожидал, что ты этим занимаешься».

Сейчас я занимаюсь реквизитом для нового спектакля «А зори здесь тихие»: делаю винтовки, каски, автоматы. У меня прекрасно получается это совмещать с основной работой.

Первый мой выход на сцену — о! Это был 2017-й год, по-моему я тогда еще даже не был в мастерской. Меня ввели в спектакль «Яма». Моя первая ролюшечка — в финальной интермедии выбегают куклы и целуются. И я вот был одной из кукол. Я маму пригласил на спектакль, она потом спросила: «Ну где ты был?» Я говорю: «Видели в финале — это был я!» Я испытывал невероятные чувства — я видел, сколько людей в зале. Вроде бы что там, но в это все равно надо было вложить что-то! С этого началась моя карьера актера.

В «Холстомере» я получил роль табунщика, там же — барышника и лошади. Эти три роли — для меня было вау! До главной роли за три года я пока не дошел. Три года — это мало для театра. Ты начинаешь всё только понимать.

Чем приходится жертвовать? Временем. Очень много времени уходит на театр. Утром ты проснулся — на работу. Успеваешь пообедать, поужинать и — в театр. В театре до десяти вечера и спать. Если у нас тут выходной, значит, мы работаем на работе или занимаемся какими-то домашними делами. На выходных нужно обязательно сходить в драматический театр, посмотреть спектакли, которые ты не видел, — как люди умеют работать на сцене. А еще успеть приготовить себе еды на неделю вперёд. Чтобы дожить до следующего выходного. В плане личной жизни вопрос пока не стоит, потому что всё уходит в театр.

Елена Федорова

кандидат экономических наук, доцент, завкафедрой правовых и гуманитарных дисциплин Курского института менеджмента, экономики и бизнеса

— Я помню, когда меня в шесть лет привели в драматический театр, он еще тогда находился на площади Перекальского. Я смотрела сказку «Хозяйка медной горы» с самого последнего яруса. Но мне было так удивительно: мир вокруг — это реальность, а там маленький пятачок куда светит свет — происходит сказка. И с детства мне хотелось попасть в эту сказку, в этот луч. Я запомнила это на всю жизнь.

После школы я попыталась поступить в театральный вуз, хотя родители были категорически против. Я даже прошла прослушивание во ВГИК, но в ночь перед экзаменом отравилась и попала в больницу. Оттуда меня уже забрала мама — я вернулась в Курск, поступила на юридический и вот всю жизнь занимаюсь юриспруденцией. Работаю в институте.

Когда мне исполнилось 55 лет, поняла, что пришла старость, кошмар! Я поправилась на несколько размеров. И тогда же у нас в институте появился театр. Я сходила на спектакли и была поражена — такая форма необычная и, главное, играли наши студенты!

И на следующий день, как мне 55 лет стукнуло, я увидела объявление: «Набираем желающих в театральную студию». И я просто пришла. Сергей Малихов немного настороженно ко мне отнесся. Я тоже боялась: ребята там говорили, что каждый из них такой талантливый. А я сказала, что мне просто хочется хотя бы немножко поучаствовать. Сергей сказал нам тогда что всё серьезно: и репетиции, и дисциплина, и отдача — полная работа. И на следующее занятие я пришла одна из всех.

Меня стали вводить в спектакли — что-то стало получаться. Хотя с пластикой, конечно, сложновато. Я очень хочу танцевать, потому что это наша фишка. Но из-за проблем с ногами уже не очень получается. Но в каждом спектакле у меня есть маленький кусочек моего танца.

В спектакле «Лавина» я, например, играю мать. Это очень серьезная роль, любимая. Потому что на ней держится всё напряжение. И даже там у меня есть танец-соло с крестом, когда моя героиня, превозмогая неверие и ненависть к Богу, крестится ради того, чтобы дети ее остались живы.

Поначалу я боялась так громко себя называть актрисой. Когда родные узнали про театр, дети меня поддержали. Муж работает со мной в институте, он удивился, но увидел, что у меня получается.

Единственная сложность в том, что не хватает времени, потому что с утра работа, потом дома надо что-то успеть, вечером — репетиции.

Сцена — это какое-то особое чувство, которое все время хочется испытать. Сцена лечит: ты ощущаешь себя намного моложе и забываешь о своих болезнях. Я порой иду на репетицию еле-еле, а на сцене — всё работает, ты уже не ты, и это так здорово!

Признаюсь, я вначале не любила зрителей. Мне нравился сам процесс: мы репетировали, придумывали спектакль. А когда приходил зритель, все ребята нервничали, и я думала: «Ну мешает это». Сейчас по-другому. Когда мы зрителя ждем, мы его любим, его чувствуем.

На сцене ты проживаешь роль своего героя. Например, моя Анна Марковна. Вначале я ее очень боялась, потому что Сергей Игоревич требовал энергетику власти, жесткости. У меня такого нет, я всё время извинялась перед ребятами, когда должна была их бить. Но потом постепенно я поняла свою героиню и оправдала ее. На сцене я могу быть и жесткой, и смешной, и страшной, и несчастной — мне так нравится на сцене плакать!

Ради театра я всё бросила. Я была членом комиссии по помилованию при Президенте, директором музея рушников, арбитражным заседателем. Но вот театр я не брошу, я лучше работу брошу.

Евгений Заболотный

танцовщик

— В первый раз когда я увидел спектакль, поставленный труппой, меня зацепило то, что ребята дали содержание музыкальное, сопровождение с танцами. Я это искал, ездил на разные классы, где люди давали хореографию технически сложную, но не было за этим какого-то содержания: о чем они говорят, что они чувствуют. В городе у нас таких коллективов больше нет, которые идут по правде ощущений внутри и воплощают это движениями. Это меня и подтолкнуло.

Когда я посмотрел спектакль «Яма», я сказал, что буду работать с этой труппой. Это было два года назад. Я пришёл в актерскую мастерскую со скандалом практически, очень многие были против того, чтобы я там обучался. Повлияло скорее всего то, что говорили обо мне люди, — репутация. Но я показал себя немножко с другой стороны, я исполнительный человек. Мне очень интересно было познать эти системы — Станиславского, Товстоногова, Чехова. Это всё очень соприкасается с хореографией. И весь мой род деятельности стал оживляться, потому что я начал подкладывать в танец эмоции и приобретенные навыки. Я танцую теперь не только снаружи, но и внутри. Бывает, даже простейшие вещи — например, взмахи руками — больше цепляют, чем трёхэтажные пируэты.

Полноценный контакт со зрителем у меня получился, когда мы начали ставить «Лавину», и там я занял три роли. Да, мандраж, обязательно мандраж. Я всегда испытаю страх — буду ли я играть в пятом ряду деревом или центральную роль на протяжении всего спектакля. Но вот контакт, когда люди сидят, смотрят, проникаются, а ты им даешь, лучи испускаешь, — это невероятная магия. И всегда такое послевкусие остается. Удовлетворение и приятная усталость. И хочется еще сыграть, и еще сыграть.

Бывает, мы допускаем ошибки: механизм где-то не срабатывает, и ты в силу своей фантазии должен это сделать. Есть импровизация, но только в том случае, когда что-то пошло не так. Это бывает крайне редко, потому что в «3Д» отрепетировано всё до деталей — тем театр и интересен.

Если меня «понесет», по-русски говоря, я могу сделать так, что изменю режиссерский замысел. Но ведь режиссер хотел выразить через моего персонажа свою сверхзадачу, свою мысль. Я или мои коллеги могут сделать это по-другому, но это будет уже отклонение.

Я в приоритет театр не ставлю. Я в этом честно признаюсь. Моя профессия тесно связана с актерским мастерством, поэтому я здесь. У нас каждый спектакль — это экзамен. У меня ничего не ушло на второй план: я также продолжаю сниматься, занимаюсь режиссурой, сейчас открыл для себя новое направление — это пластические этюды, онлайн-шоу. Я так работаю 24 на 7. Это мой способ существования в этом мире и мой способ общения.

Я работаю над тем, чтобы люди меня понимали. Только с театром я нашел фразу, которая мне близка: «Искусство там, где есть боль». Когда болит, там есть, что сказать. И находятся люди, которые тебя слышат. Ведь мой отец меня услышал только, когда посмотрел все работы мои здесь в театре. Если раньше поддержка в семье у меня была 75%, сейчас это уже сотка. Папа, конечно, никогда мне скажет, что всё было замечательно. Всего один раз он так сказал — на «Лавине», когда я играл председателя. Он сказал, что увидел своего отца во мне.

Свою главную роль я еще не сыграл. Кого бы я хотел сыграть? Определенно мой персонаж должен быть болен. Потому что я сам болен эпилепсией с 12-ти лет. И всё чем я занимаюсь, мне нельзя этого делать. Открою секрет: я боюсь, что во время сильной сцены у меня случится приступ. Поэтому у меня есть ритуал перед выходом на любую сцену — эту эпилепсию вызываю специально. Технически это происходит так: я напрягаю правую руку, она у меня дергается и потом проходит. И вот так каждый раз. И вот мой персонаж должен показать борьбу и сказать людям: «Не бойтесь». В конце он побеждает.

Валентин Гафт говорил: «Жизнь коротка, как пьесы читка, но если веришь, будешь жить, театр — сладкая попытка вернуться, что-то изменить». Так вот эта попытка, каждый раз, выходя на сцену, попробовать менять, прожить жизнь давно умершего человека.

Не верьте тем, кто говорит, что в театре он будет с головой: душой и телом. Потому что эти люди только сейчас идут с пожаром. Невозможно уйти в театр с головой, потому что это такая фэнтезийная яма в хорошем смысле, откуда можно и не вылезти. У меня есть семья, есть как у обычных людей дом и быт, где тоже во мне нуждаются. Успеваешь сходить в душ или поесть, даже купить себе что-то успеваешь. Просто это происходит быстро очень. Еще мама мне помогает, я этого не стесняюсь. Ем я один раз в день, и это бывает ночью — я уже пять лет на интервальном голодании для сценической формы. А утром — кофе, музыка и чистый пол.

Мне не хочется остепениться — у меня есть жизнь в тусовках, откуда я научился извлекать пользу. У меня есть жизнь модельная, есть жизнь театральная. Сейчас появилась жизнь киношная. Всё попробую, почему бы и нет.

Игорь Кулька

композитор и актер

— Я учился на юрфаке в КГУ. Там я познакомился с Алиной Балакиной, мы сдружились, ставили вместе посвящения первокурсникам, участвовали в них. По окончанию университета я был в поисках. Нашел себя в музыке, начал сочинять, учиться, сидел по восемь часов в сутки.

У меня был день рождения 20 сентября, и 24 сентября я увидел у Алины пост о наборе в актерскую мастерскую. Я пришел и влюбился в это. Тогда ребята восстанавливали спектакль «Открой глаза», я был просто поражен, что они вытворяют на сцене.

С того момента я забыл про музыку и на протяжении шести месяцев не писал ее, был полностью в мастерской. Потом меня взяли в один из этюдов в спектакле «Открой глаза». Я загорелся — это ж классно!

Из первого своего выхода на сцену я не помню ничего. Это был такой выплеск адреналина: по сцене бегаешь, ничего не понимаешь, а потом, когда все закончилось, ты сидишь в полукруге и такой: «Было круто!» Я ощущал огромное удовольствие от всего этого процесса по итогу, но в самом процесс мне было безумно страшно. Думать там о каких-то актерских задачах — да ну! Не умереть бы на сцене от страха!

За пять лет разница произошла колоссальная. Произошло много внутренних изменений.

Раньше у нас была проблема с парнями — их не хватало. И мы гоняли из угла в угол по сцене, потому что у нас в одном этюде — роль, в следующем этюде — роль. Было всего 5-7 секунд, чтобы переодеться и уже стоять на сцене. Это, конечно, целый марафон, но мы его выдержали. Меня начали ставить на центральные роли. Их неожиданно получилось достаточно много, что стало мне плюсом в плане опыта. Я понял, чтобы быстрее научиться, нужно прямо в пекло творчества человека забросить. Это дало старт на будущие роли.

В «Горбатом сердце» у меня изначально было две роли: Феба и Фролло. На премьере я был в роли Феба. В этом спектакле мне впервые нужно было стоять на авансцене и смотреть зрителю в глаза. Это было просто невозможно! Настолько пробирал страх. Из-за того, что я сильно боялся, у меня глаза сводились в кучу. Я стоял — глаза в кучу, я серьезный Феб с мечом. Переломный момент в этом был уже в роли Фролло — на пятый или шестой показ мне почему-то захотелось посмотреть на зрителя. И вот я смотрю на Квазимодо, потом спокойно — на зрителя и думаю: «Вау!» И с того момента получаю от этого удовольствие.

Фролло — это первая серьезная роль, в которую я погружался как на дно Марианской впадины. Меня эта роль изменила, я стал более жестоким, появилась злость. Пока работал над ролью, специально пытался целыми днями жить в негативе. Одно время я даже боялся этой роли. Потом я научился это всё контролировать. А Холстомер — моя самая тяжелая роль, когда я и пневмонией заболел, и репетировал с температурой под 40. А еще и музыку к спектаклю писал. Я с ума сходил, бесился из-за того, что не успеваю, что роль не получается так, как надо. Всё это накапливалось. Но с другой стороны, эта роль приоткрыла мне дверцу в сторону размышлений о вечном. Потому что там мне нужно было играть, не побоюсь этого слова, Иисуса. Холстомер — это такая параллель с Иисусом.

Мне повезло еще в том, что у меня было танцевальное прошлое. С 11 класса я занимался современной хореографией. У меня хорошо развита физическая память, мне легко удавалось запоминать мизансцены. Благодаря этому я быстро попал в «3Д».

Вне театра я занимаюсь музыкой. С недавнего времени еще начал преподавать актерские курсы. Помню, что когда шел учиться на юриста, хотел стать или прокурором, или адвокатом, но на 3-м курсе понял, что юриспруденция — это не мое. Театру посвящаю много времени: в первой половине дня пишу музыку для спектаклей, во второй половине дня — репетиции. С работой были проблемы, естественно. Но сейчас всё хорошо, я зарабатываю музыкой.

С бытовыми вопросами помогают родители. Благодаря им, я могу больше времени уделять творчеству. Сейчас начал интересоваться религией, но не ограничиваюсь какой-то одной. Стараюсь искать, познавать: я и в буддизме пытаюсь что-то понять, в теософии, даже в каббалу немного залез. Для меня это интересно. Начинаешь задумываться о таких вещах, о которых лет в 19 думал, что бред полнейший, или вообще не думал. А сейчас иное миропонимание появляется.

Театр