Чтение: Артём Морс

Познакомились с интересным поэтом из Иркутска и решили опубликовать его стихи. И не только из-за фамилии

Артём Морс

34 года. Журналист

Бывают странные сближенья… В октябре на международном форуме молодых писателей я познакомился с Романом Рубановым, стихи которого до этого встречал где-то в журналах и они мне нравились. Странным образом мы с первых минут стали общаться так, как будто знакомы уже много лет, а за несколько дней так и вовсе сдружились, надеюсь, окончательно и бесповоротно. Потом неожиданно выяснилось, что у нас с Романом совпадает дата рождения, не только день и месяц, но и год, что для меня совсем уж было удивительным. Как только я это узнал, я пообещал Роме, что вмонтирую его имя в одно из своих стихотворений, которое когда-то написал сам себе в качестве подарка на день рождения. Там я перечисляю всех своих знакомых, родившихся со мной в один день, потому что верю в то, что у нас есть какое-то внутреннее… родство не родство, но что-то общее, позволяющее нам при любых обстоятельствах понять друг друга.

После форума мы разъехались по своим городам и, как это часто бывает в нынешнее время, законнектились в социальных сетях, пообещав, что еще встретимся — в Москве ли, в Курске ли, в Иркутске… И вот, совершенно неожиданно я узнаю, что в Курске (который, как можно заметить, рифмуется с моим родным Иркутском) издается интернет-журнал «Морс», который к тому же время от времени публикует писателей и поэтов. Убежден, что самой судьбой мне предначертано здесь опубликоваться. )

Окончил филологический факультет Иркутского государственного университета и Литературный институт им. Горького. Автор книг стихов «Из этого темнеющего сада» (2006, «Издатель Сапронов», Иркутск), «Другими словами» (2014, «Воймега», Москва). Стихи публиковались в журналах «Дружба народов», «Футурум АРТ», «Сибирские огни», «Сибирь», «Луч», «Байкал», интернет-журнале «Пролог», альманахах «45-я параллель», «Иркутское время», «Зеленая лампа», «Тверской бульвар, 25», «КУБ», «Паровоз», антологиях «ЛитературРентген. Антология» (Нью-Йорк, 2012), «Бег времени» (Иркутск, 2011), «Новые писатели» (Москва, 2012). Организатор и куратор творческого проекта «Поэты в городе». Член Союза российских писателей. Живет в Иркутске.

Письмо о городе

Мне хотелось бы побродить по городу,

узнать твой город, посмотреть на лица,

увидеть, как он, улицами распоротый,

длится и куда он длится.

Поелику твой город наверняка столица,

он движется, он растёт, нет, движется,

шевелится маршрутами автобусными,

как бабушкины спицы

копошится.

Мне хотелось бы побывать в том городе,

твоём городе, узнать окрестности,

увидеть тебя, шагающей в школу

жизни на пересечённой местности

(как гласит словарь — очень неровной,

с холмами и оврагами), где сложно встретиться,

пересечься, как сказали бы мы по-новому,

метафорически можно сказать влюбиться.

Ведь всякий город — это странное место,

а тем более твой неизвестный город.

Любой город — как чужая невеста,

за исключением тещи и девственности.

Мне хотелось бы поговорить с бродягами,

выпить с ними паленой водки,

тогда бы я знал, чего стоит свобода

в твоем городе,

в каком случае дают в морду.

Тогда бы я знал, о чём лают собаки,

о чём воркуют дворовые голуби,

о чём мечтает девушка в парке,

когда улыбается в твоем городе.

Вот таким образом, таким способом

обживаю я твой неизвестный город,

брожу по нему словами. Поздно.

Снег сыплется мне за ворот.

***

Там, где улица Карла Маркса упирается прямо в реку,

где шагреневой кожей съёживается земля,

всегда находится место обыкновенному человеку,

которым можешь быть ты, или он, или я.

И вот мы выходим на набережную, полную скрытых смыслов,

где время течёт быстрей самого себя,

на берегах здесь царствуют молчаливые водяные крысы,

а в небе живут облака системы «воздух-земля».

На другом берегу временами гремит жестяная дорога,

вон электричка отправилась в свой недалекий путь.

Кто там в Слюдянку едет? Первокурсница-недотрога

книжку сонно листает и боится уснуть.

Называй это местом силы или площадью отчужденья,

в шесть утра особой разницы не ощутить.

Когда сидишь здесь один в свой собственный день рожденья,

кажется, что вот-вот поймаешь какую-то нить.

Память ли вдруг подкинет какой-нибудь глупый случай

или вдруг неожиданно умная мысль придёт.

Со стороны посмотришь — Господи, как я скучен,

а изнутри глядишь — всё вроде наоборот.

Так и сидишь один, пока вокруг не проснулись,

все неотложные мысли откладываешь на потом.

По левую руку в туман погружается остров Юность,

по правую руку река теряется за мостом.

***

Одноклассники

После встречи выпускников мы стали еще взрослее,

но не так чтобы типа нам стукнуло тридцать или вроде того,

просто проснулись утром такие же красивые и молодые,

но узнать друг друга уже больше не смог никто.

Так отдаляясь от прошлого школьных фотоальбомов,

последовательно забывая фамилии, имена и лица,

Как там звали химика, фамилия вроде Пахомов?

Гонишь что ли, у нас ведь была химичка.

Жанна работает в банке, Женя стрижёт людей,

У Максима собственный бизнес — что-то с чаем «Принцесса Нури»

Лена бухгалтер, у Даши трое детей.

Антон пишет стихи — вот идиот в натуре.

Господи, что с нами стало, чего мы достигли, к чему пришли,

как оказались здесь и почему все вместе?

Милые мои одноклассники, дети сырой земли,

что с нами будет? Да ничего не будет.

Мы станем жить как прежде, не замечая дни,

не понимая времени, не встречаясь друг с другом,

чтобы когда-нибудь в будущем вдруг увидеть огни

школы, где мы уже никогда не будем.

***

Из подворотен, драк, пустых бутылок,

квартир, вокзалов, огородных грядок

выскальзывали, как простой обмылок,

развеивались, как сухой остаток.

Разбавленным вином струилось время,

десятилетьями не приходила почта,

и выросло другое поколенье

и на земле обосновалось прочно.

На сквозняке не заболеть деревьям,

реке, не уставая, течь веками.

Эпоха-прялка спрашивает: где я?

Цыганка-память отвечает: с нами.

***

А.А.

Алексей Константинович запил.

Вот идёт он по улице в ночь,

из-за сорокаградусных капель

не желая себя превозмочь.

Вот идёт он по шумной столице,

деньги есть, а напитки — увы,

есть простое желанье напиться

на окраине скучной Москвы.

Чтобы снова пригрезилось море,

пристань, жирные чайки в волнах,

мало смысла в пустом разговоре,

много горечи в тусклых глазах.

Шорох гальки, с картавинкой в речи

говоренье задумчивых волн,

эта речь Иоанна Предтечи

успокоит хмельной его сон.

Вот идёт он, смиренный, под богом,

недоступный чужому уму,

и луна, как звезда над дорогой,

освещает дорогу ему.

***

Как прав рассеянный прохожий,

что переходит за черту,

ночь наступает осторожно

ему на пятки. Как в бреду

фонарный свет горит и гаснет,

то вспыхивает, то молчком.

Ну посмотрите, как прекрасен,

в ночном тумане старый дом.

Прохожий выйдет из тумана,

достанет ножик из кармана

и вскроет горло сентябрю.

Свет вспыхнет,

ночь качнется пьяно,

и скажет: я тебя люблю.

***

Само в себе не существуя,

ни трат не зная, ни обид,

горит, как след от поцелуя,

тихонько что-то говорит.

Не облако, а полустанок.

Не призрак, а упрямый взгляд.

Воспоминанье — как подарок,

всё ждет, когда ж его вручат.

Сорвёшь шуршащую обёртку,

заглянешь внутрь не дыша…

И вдруг найдёшь себя ребенком

в зелёных джунглях камыша.

И жизнь летит, как приключенье,

полнометражное кино,

и ты летишь, как на качелях,

в слепое будущее, но…

Пусть говорят, что всё проходит,

но не исчезнет никогда

пустая музыка истории,

живая ржавая вода.

***

Тост

Всем родившимся шестого июля

шлю свои поздравления.

Много таких людей,

но немногих я знаю лично.

Вот небольшой, но довольно подробный список:

Юля, Наташа, Алексей, Роман,

дочка подруги жены,

один мужчина, которого уже не помню, как звать,

ну и, конечно, я.

Давайте поднимем кто что:

бокалы, стаканы, кубки,

детские кружки, рюмки

и выпьем за наше здоровье,

за наше упрямое, трудное,

во многом неблагодарное

цветение на этой земле.

Нужно ли говорить,

что совесть наша чиста,

поступь легка, а мысли

удивительны и где-то внутри печальны?

Все мы: плохие, хорошие, добрые, злые,

нужные и никчёмные,

добропорядочные и беспутные,

красивые и некрасивые,

старые и молодые —

все мы проснёмся на этой земле

и седьмого июля тоже.

И будем жить.

***

Прочитано, смято и выброшено,

но что-то впитала душа,

так рыба, хотя и выпотрошена,

смотрит на нас не дыша.

Так замок разрушенный, брошенный

из кубиков на полу,

приснится игрушечный, крошечный,

но победивший тьму.

Из Тмутаракани памяти

всплывают и стыд, и страх,

но вот уже замок каменный

привидится в облаках.

Карманная мелочь плещется,

как рыба, попавшая в сеть,

во имя всего человечества

она должна умереть.