Художник Сергей Баженов: «У нас полусинтетическая еда, а искусством восхищаемся 300-летней давности»

Совместно с торговым домом «СЕРЖ» продолжаем знакомиться с яркими, талантливыми, креативными мужчинами нашего города.

Новый герой — Сергей Баженов, экспериментальный художник, дизайнер интерьеров, скульптор, перформер, создатель арт-объектов и авторских кукол. Говорили о поиске своего стиля, необычных местах для вдохновения, взаимодействии искусства и власти, о возможностях развития современного искусства в Курске и о секрете настоящей красоты.


Сергей, вы родились в городе Волжский Волгоградской области, а в 1992 году закончили худграф Курского педагогического института. Как оказались в Курске?

Для меня самого это стало неожиданностью. Отец жил на севере, ездил по стройкам, приехал в город Волжский. Там он встретил мою маму и там родился я. А потом у отца появились проблемы со здоровьем из-за климата и семья решила переехать в среднюю полосу страны. Раньше нельзя было продать, купить, был только обмен между заводами. В общем, когда я еще был школьником, я оказался здесь.

У вас были в роду художники или представители других творческих профессий?

Мама хотела быть художником и она была им, но в жанре хохломы. Она преподавала на Курском комбинате художественной росписи. Когда мы переехали, она отдала меня в художественную школу. Ходить было некуда, я никого не знал и, чтобы не связался с дурной компанией, она меня привела и сказала: «Мне некуда его девать, пусть посидит». И я сидел там месяца два, потом меня перевели в статус кандидата. Потом еще просидел четыре месяца, меня зачислили. В последний момент передумал сдавать экзамен и мне дали просто справку о прослушивании курса.

Я не хотел быть художником и никогда себя им не ощущал. Я хотел быть ихтиологом. В те времена мне нравилась биология, химия, смотрел Жак Ива Кусто, разводил рыбок. Хотя маме еще с детского сада про меня говорили: «У вашего сына такое цветовидение потрясающее, это не каждому дано». И мама мне сказала: «Будешь художником!»

Наверное, легко поступили на худграф?

Я поехал поступать «по приколу» в Московское высшее художественно-промышленное училище имени Строганова. Просто интересно было. Я там быстро «пролетел» и поехал в горы, сплавляться, рыбачить. Потом приходит телеграмма из дома: «Приезжай поступать на худграф». Я приехал, особо не готовился, как другие люди по 2 месяца с репетиторами. У меня была база еще с художественной школы, походил, что-то посмотрел, что-то вспомнил. А когда зачитывались списки поступивших, я стоял и представлял, как пойду работать на завод. И вдруг последней звучит моя фамилия, меня почему-то взяли. Поступали с моим другом. Но оказалось, что он старше и ему надо было идти в армию служить. Комиссия решила, что он должен послужить, а я — поучиться. Так решилась судьба двоих людей.

Вы закончили пединститут в 1992-ом, но писать картины и участвовать в выставках стали гораздо раньше?

У нас были студенческие выставки, аукционы. Жизнь была бурная в те годы: расцвет, креатив, перестройка — все кипело. Сразу после института, в Доме знаний собрались художники все андеграундные, неформатные, молодые и назвались «Кураж» — курская ассоциация живописцев. С этого началась моя выставочная деятельность.

В институте вы рисовали реализм?

Да, это называют советским реализмом. Нам давали практические знания: как замешивать краски, строить перспективу. Причем, нам давали сразу 3 профессии: учитель рисования — это умение владеть живописной техникой, черчение — это техническая грамотность и точность, и учитель труда. Мы обрабатывали дерево, металлы, делали декоративные вещи.

Наверное, с этим в том числе связано, что у вас обширное поле деятельности? Картины, скульптуры, арт-объекты, авторская кукла, дизайнерские работы, инсталляции.

Я даже сделал сам музыкальный инструмент — трубофон. Он рабочий, из обычных пластиковых водопроводных труб из сантехмагазина. Каждая труба — это нота, в нем представлен весь нотный ряд. Сейчас на презентациях на нем играют профессионалы, совместно со скрипками, с другими инструментами.

Как вы искали свой стиль?

Мне всегда нравилось современное искусство. Я со студенческих лет ездил в Москву, в Центральный Дом Художника — от его открытия до закрытия и переформатирования. Я могу об этом мемуары написать и проследить, как развивалось искусство. Много ветвей было, но меня всегда привлекало новаторство — не традиционализм, а поиски.

Когда я закончил институт, мой преподаватель произнес великую фразу: «А теперь забудьте, чему учились, и творите свою историю!».

В те времена я познакомился в Москве с авангардным художником Игорем Торшенко. Он показал мне экспрессивную живопись, медитативную, это разрушение всех форм, чувств, абстракция. В нашей компании было много разных людей, буддисты, музыканты, что тоже увеличило кругозор. Разрушив заскорузлую основу, которой нас учили, я начал развивать и искать свое.

Вы помните свою первую картину в «своем» стиле?

Первую картину маслом я написал еще в школе, просто поехал на север к родственникам и нарисовал пейзаж. После института были экспрессивные картины, абстракционизм. Я экспериментировал, писал на всем. Рисовал клейстером, гуашью, солью, сахаром, землей, различными красками, смешивал водные основы с масляными, глину с акрилом, гуашь с воском. Это был прорыв, мне хотелось все попробовать.

Потом это дало свои результаты. В Москве у меня была выставка в Доме кино, в Центральном Доме художника была масштабная большая работа «Солнечное движение». Это была огромная работа в экспрессивном стиле, и именно от нее можно вести отсчет. Тогда была доцифровая эпоха, фотографии не осталось, но есть ее ремейк — «Путешествие во времени».

Долго я работал с московскими салонами, с личными проектами. Было одно время, я вообще делал что хотел, была абсолютная свобода. Клеил салфетки на голубую глину и это было востребовано.

«Путешествие во времени»

Это в Москве. А в Курске как с этим?

— Мой старт курской карьеры был в 1998 году, когда после абстрактного безумия я сделал выставку старинного городского курского пейзажа. Тогда я показал, что умею рисовать.

Мне оттуда понравилась картина «После дождя».

— У этой картины интересная история. Ее авторами называли Сислея и еще кого-то из импрессионистов. А получилась она так: я взял реальную открытку немецкого города Шпайера и нарисовал свою версию того, что там происходит. Принес работу на выставку в Союз художников, а устроители выставки сказали: «Там такого нет! Экипажи в этом городе не ездят и, вообще, иди гуляй!». Потом спустя примерно год я попадаю в этот город, на это место, которое рисовал. Сфотографировался там и сказал: «Ну как же так, вот все есть!»

«После дождя»

После того, как вы написали что-то понятное людям, процесс признания пошел?

На основе экспериментов я подошел к какому-то понятному для людей искусству и, трансформировав эту технику, я уже умел владеть материалом и долго эксплуатировал эту тему, потом она мне стала не интересна. Сейчас я стал делать то, что мне нравится. И как ни странно, это тоже востребовано.

Я успешно избавляюсь от постоянных клиентов, меняя свой стиль. Когда подходят люди и показывают мои работы 10- или 15-летней давности и говорят: «Вот! Я успел купить!» , я на это с юмором отвечаю: «За это время я сильно деградировал в ваших глазах!». Работы, которые больше всего находят отклик, я написал еще в институте. Это понятно, реалистично, интересно. Но я прошел этот этап. Мое творчество — это серфинг, я иду по верхам, скольжу, испытываю удовольствие от того, что открываю новое для себя. Если что-то мне очень понравится, я могу развить эту тему. Ну такой я верхогляд!

Сколько времени у вас уходит на создание картины?

— За один сеанс делаю основной фон, а потом начинаются доводки. Это происходит настолько интуитивно и непонятно, у меня нет четкого эскиза, четкого плана — сплошная импровизация. Это как написать симфонию, должна присутствовать какая-то гармония, арфы не должны спорить со скрипками. У меня внутри заложен какой-то «гармонизатор», который говорит: «Вот здесь нужно пригасить» и т.д.

Современное искусство можно развить в провинции?

— Для меня понятие «провинция» вообще нет. Провинция в голове. Я не хочу никого осуждать, насаждать. Хочу показать, что есть мировые тенденции, от которых не скроешься.

Мне очень печально было, когда два года назад я читал лекцию и рассказывал «азбуку» о том, что есть разные художники. У нас был баттл, и я уже почти отчаялся. Люди считают, что они живут в 19 веке и потребляют именно это искусство. У нас уже совершенно другая жизнь, мы живем в других реалиях, все ездят на автомобилях, носят синтетическую одежду, у нас полусинтетическая еда, а искусством почему-то восхищаемся 300-летней давности. Для меня это удивительно. Даже музыка более прогрессивная, которой около 100 лет. Люди говорили, что Репин — современный художник. Малевича почему-то считают нашим современником, хотя уже прошло 100 лет. Парадокс!

А зарабатывать на современном искусстве у нас в городе можно?

— Если человек талантлив, если он владеет ремеслом, я думаю, он выживет в любой ситуации. Как видите, я дожил до своих лет, не спился, не скурился. Времена творческие бывают различные по востребованности. Я могу делать, например, какие-то монументальные росписи, которые востребованы. Но я стал капризным, не все беру.

Никогда не хотел заниматься каким-то китчем и декоративным оформительством в угоду потребителя — заказчика с низким вкусом. При желании им можно заработать, но есть одна скользкая вещь… Одна знакомая работает дизайнером, а в свободное время рисует картины. Говорит: вот я сейчас заработаю что-то и стану художником! Никогда! Этот рубикон нужно перейти сразу и бесповоротно. Как сказал Леонид Бажанов, художественный руководитель и основатель Государственного центра современного искусства: «Художником сейчас может стать любой!» Я согласен с этим. Арт в нынешнем виде может технологические вещи делать: есть и инсталляции, и видео-перфомансы, концептуальное искусство есть. Если ты объявил себя художником, то и требования к тебе будут как к художнику.

Ваши работы размещены в баре Серебряная FABRIKA. Как они там оказались?

— Мне предложили сделать выставку к открытию бара. Там были интересные ниши для арт-объектов, скульптур, картин. Периодически смена композиций бывает, добавляется новое. И очень интересно все это смотрится в таком интерьере, где проходят живые концерты. В баре все было сделано хорошо, стильно, но очень сурово. Нужно было разбавить, все-таки это заведение для отдыха. Я смотрю на дизайн наших местных заведений, и все у них ну очень серьезно! Как будто человек приходит не отдыхать.

Есть ли взаимодействие с городскими властями? С широкой публикой?

— У нас за последнее время открылось две площадки: «Дом культур» и «Картина». На открытии «Дома культур» было более 500 человек, мы посчитали по стаканчикам, которые выдавали. Потом просто стаканчики кончились. Вообще, на выставку прошло больше 2000 человек. Я считаю, что это потрясающий трафик.

Кто-то не понял наших инсталляций: «Что это за хлам лежит?». А там заложена идея. Мне пришлось проводить экскурсию, делать аннотации к арт-объектам. Хотелось показать публике, что есть концептуальное искусство. Мы напихали максимум того, что можно было, и во всех жанрах. Был и видео-арт. Была тотальная инсталляция, где были задействованы все органы чувств: туда можно было заходить, там была музыка, шипящие звуки, что-то скрипело под ногами, мерцал свет, какие-то запахи ощущались. Эту инсталляцию сделал Иван Звягин, психолог. Идея была в том, чтобы показать, что человек обычно приходит, смотрит, воспринимает объект как двухмерный квадрат, а искусство шире. Оно может задействовать очень много чувств и обратиться к каким-то психологическим переживаниям.

Я уверен, что в полумиллионном городе есть талантливая молодежь. Нам некоторые стесняющиеся художники подбрасывали картинки на выставку. Я их понимаю. Когда сам был молодым художником, приходил на худсовет и мне говорили: «Пошел вон! Научись рисовать!». Я не думаю, что с тех пор что-то сильно поменялось в Союзе художников. У них свои жесткие традиции, которые они культивируют. Я говорю молодым: «Приходите, пожалуйста, и, если у вас есть интересные работы, заявляйте!» Когда закончатся карантинные мероприятия, Дом культур будет стартом для молодых людей. Пока бесплатно. А может, и всегда так будет.

У нас направление современного арта, то есть какие-то непрофессиональные вещи в плане китча или даже очень хорошо нарисованные пейзажи — это не то. Здесь современное искусство, нужно показать что-то необычное.

Символично получилось. На выставке «Эпоха перемен» были представлены 80-90 годы и современность.

— Было еще интереснее! Только мы открыли выставку — и правительство ушло в отставку. Рабочее название было «Конец прекрасной эпохи» по Бродскому, но организаторы испугались такого названия. А художник же оперирует внеоценочными вещами. Ну конец и что? У всего есть начало и конец. Решили назвать «Эпоха перемен». И эти перемены пришли. Нам хотелось провести черту, что на этом этапе закачивается наша эпоха. И что мы имеем? После карантина буквально за пару месяцев полностью поменялось мироощущение.

Были интересные истории на перфомансах?

— На 1 мая мы как-то вышли с группой художников в самодельных футболках, на них было написано «Свобода искусству!», у меня — «Монстры». И нас забрали в полицию. Нас привлекли к административной ответственности, оштрафовали, обвинили в организации несанкционированного шествия. Мы обжаловали, нами занялась правозащитная организация, в ЕСПЧ отправили наше дело, а потом начался карантин.

А из веселого?

— Нам было очень весело! Мы приобрели такой колоссальный опыт. Меня как-то Госнаркоконтроль забирал из курского ночного клуба, потому что я пришел туда в костюме цыганского наркобарона, это было на Хэллоуин. И всю арт-группу забрали. Если ты выделяешься из толпы, значит представляешь опасность. Талант разрушает любую структуру. Это наша жизнь. Мы думали, что искусство — это цветочки, а оказалось, если оно выходит за рамки, то вступает в конфликт с властью, задевает ее интересы. Самореализация не приветствуется, и на этой скользкой грани приходится как-то балансировать.

Но мы родом из 90-х, мы видели многое, нас не сломить. Не в традициях нашего социума вытыкиваться, придумывать что-то — это всегда наказуемо. «Ты самый умный» было всегда оскорблением. Всегда нужно было держаться в строю и в общей массе.

Моя любимая история. В муравейнике, как в советском обществе, существуют различные кланы. Есть работяги — их 40-50%. Еще 30-40% ничего не делают, но если наступает какой-то коллапс, они моментально становятся работягами. И самая моя любимая группа — это хулиганы, которые что-то портят, находят слабые места, тем самым как бы налаживают работу всей системы.

Сергей, а вы — хулиган?

— Я в душе хулиган! Я как связался с хулиганами, так до сих пор еле себя сдерживаю. Я был приличным мальчиком, а потом испортился. Особенно подпортил меня худграф, когда я увидел творческую свободу и ощутил полет фантазии.

Сегодня вы в образах от «Серж». Какую одежду предпочитаете носить? Для вас, как художника, ваш костюм это же тоже средство самовыражения?

— Одежда формирует подход к мероприятию, к исполнению действия, которое ты производишь публично. Костюм обязывает к определенному поведению, человек становится стройнее, серьезнее, настраивается на работу, которая ему предстоит. А вообще, мне нравится свободный стиль,» фейковатый». Я могу хулиганить, но придерживаюсь некой элегантности.

Какие идеи пришли на самоизоляции?

— Я углубился в процесс творчества, в свои нереализованные планы, мысли. В голове художника всегда каша бродит. Когда она перестает болтаться, начинает кристаллизоваться в какие-то идеи. А потом художник говорит: «Я же понимал! Как это просто!»

У меня сейчас есть идеи с инсталляциями. Одна из них в нашем пространстве Дом культур. Там можно отснять просто стены и в фотошопе сделать арт-объекты, их цифровые версии и в будущем сделать цифровую визуальную экскурсию.

И еще есть идея. Сейчас человек может покупать вещи виртуальные. Делаешь свою скан-копию, тебе присылают вещи, фактически это примерка. Вот нечто подобное можно пробовать, потому что не каждый может приехать из другого города на выставку.

На вашем сайте можно заказать любую картину, из любого периода и направления. Вы ведь и за рубежом выставлялись во многих странах: США, Швейцария, Германия, Израиль. Куда, вообще, продаете и где покупают ваши работы?

— Было время, приглашали за границу или просто отправлял туда свои работы на выставку, сам ездил, бывает просто покупают. В Австралию даже покупают! Купили поп-сюрреализм, работа по мотивам фильма «Достучаться до небес», называется она «На небе только и разговоров, что о море…». Там стоят два монстрика возле заката, что-то затевают.

«На небе только и разговоров, что о море…»

Мне хотелось бы, чтобы некоторые проекты вошли в городскую среду. У нас очень много парков, транспортных развязок. Вот, например, сейчас в нашем городе крупная транспортная развязка и на ней — ничего. Вообще, ничего! Недавно стали хоть газоны и цветники делать.

В крупных городах размещают арт-объекты и это не обязательно должно быть к чему-то приурочено. Например, едет человек по Белгородской области, у них много развязок, колец, просто едешь и не понимаешь уже, где ты едешь, в какую сторону тебе сворачивать, а они делают такие акценты: тут стоит зеленый куб, а тут — другая форма и ты понимаешь, что тебе сюда. Я помню во Франции автостраду и, чтобы у человека глаз не замылился, власти специально этим занимаются, они выкладывают какие-то геометрические фигуры — квадраты, треугольники по обочинам, чтобы ты ехал и забор не глушил твое сознание, чтобы у тебя был визуальный ряд.

Работаете в тишине или под музыку?

Мне нужна музыка, чтобы отвлечься. Как говорят режиссеры: «Лучшие сценарии — это написанные с бодуна», когда в мозгу отключаются шум, обыденность, ты сосредотачиваешься. Для меня музыка это такая вещь, которая отвлекает от мыслей, сродни медитации. Что-то всегда играет фоном, радио, мне нравится эмбиент. Обычно вдохновение ко мне приходит вечером, вот тогда открываются какие-то порталы, все затихает.

Откуда черпаете вдохновение, кроме музыки и ночи?

— Если бы вы знали из какого сюра берется мое вдохновение! Вот как, например, взялся трубофон? У нас на выставке был преподаватель и шутил: «А вы смогли бы сыграть фугу Баха на флейте водосточных труб?». И эта идея материализовалась. В нынешней реальности очень много информации в интернете. Мы в нем живем, мы там уже наполовину.

У меня увлечение-мечта: создавать характерные персонажи для анимации. Я этим занимаюсь, делаю различных монстриков и думаю, где же искать вдохновение? Пошел я как-то в поликлинику с утра. Вы знаете сколько шикарных персонажей я там встретил? Это для художника кладезь просто!

В последнее время я понял, что мне очень нравится индивидуальность! Любая! У меня нет ограничений, как, например, наше классическое древнеримское или греческое искусство воспевало красоту, гармонию тела. Это же недостижимо и непостижимо! Мне кажется, это фаталити, что люди себя пытаются подогнать под какие-то рамки. Немецкое и голландское искусство северного возрождения видело человека таким, какой он есть, и наслаждалось этим. Я тоже думаю, что красота в индивидуальности. Чем более индивидуален человек или картина, тем красивее.

Рубрика создается совместно с сетью магазинов мужской одежды «Серж» sergkursk.ru

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: