Этери Бериашвили: Ребята, прежде всего — эмоции!

Поговорили о джазе, Шнитке и зулусских племенах за кулисами «Джазовой провинции»


Этери Бериашвили, завершавшую первый день фестиваля в Курске, встречали как старую знакомую. Впрочем, она такой и является. В городе ее знали и любили еще до того, как узнали и полюбили во всей стране, после участия в шоу «Голос». Она не скрывает радости, выходя на сцену, потому, что, действительно, рада выступать в нашем городе. Откуда мы знаем? Этери сама рассказала. Публикуем рассказ от первого лица.

img_5469

«Если есть выбор между мероприятием в Москве и в Курске, я выберу Курск»

С Курском у меня уже есть четкие ассоциации – это джаз, Леонид Винцкевич и его сын Николай, песни которого я с большим удовольствием исполняю. Можно даже сказать, считаю себя абсолютно счастливой исполнительницей именно его песен. Они идеальны для моего голоса. Если есть выбор между мероприятием в Москве и в Курске, я выберу Курск. Потому что тут другая душа, другие зрители, они реагируют с другим теплом. Может быть, потому что чуть-чуть южнее и эмоции зашкаливают, хотя и не только это. К примеру, более стройный унисон, когда я пою песню с залом, редко когда встречается.


Когда я училась в Грузии, о джазе знала только из фильма «Серенада Солнечной долины». Для меня джаз, скорее всего, средство выражения творческих идей. Ощутить себя джазовой певицей у меня получилось в Москве. Когда я закончила медицинский институт, начала работать в арт-клубе, где собрались очень хорошие джазовые музыканты. Поэтому сразу стала вникать в эту культуру. Помню, как думала с восторгом: ведь в эту музыку можно вклинить грузинские народные песни!

В те редкие случаи, когда я готовлю, я люблю все смешивать. Так же и в музыке. Мне нравится эклектика на грани стилей, на грани эпох. Не жанр в чистом виде. Это может быть интересно, но не настолько, чтобы заниматься углубленно, потому что я лентяйка, не люблю все изучать дотошно, детально. К примеру, Карина Кожевникова (российская джазовая певица), с которой мы много общались, именно такая. Если чем-то занимается, то занимается упорно. А вот я сангвиник.

Очень хочется попробовать глубоко этническую музыку, даже не грузинскую с армянской, а просто какие-то первобытные звуки. Это же совершенно другая степень свободы. И ее тоже можно обрамить в джаз, потому что джаз – такой вид искусства, который позволяет находиться в другом измерении и делать совершенно фантастические вещи. Поэтому я бы хотела научиться исполнять, например, песни зулусских племен. Я бы научилась у них каким-то звукам. Это очень интересно – открывать возможности своего голоса.

Когда года два или три назад, мне предложили спеть произведения Шнитке с хором консерватории, я подумала, что это ошибка. И в день концерта подошла к организатору и уточнила: «Вы точно меня хотели пригласить? Вдруг кого-то другого, а нашли только мой телефон?» Мне сказали: «Нет, вас мы имели в виду и вас мы хотим слушать». И это было ответственно, почетно, тем более, на том концерте присутствовала супруга Шнитке. Даже на экзамене не было так страшно, как там.


img_5448

img_5497


img_5488

«Я все время говорю – закончу петь, пойду в гримеры!»

В жизни у меня такой же темперамент, как и на сцене. На мой взгляд, хотя я могу ошибаться, проигрывают те люди, которые пытаются быть на сцене одними, а в жизни другими. К примеру, Рената Литвинова одинаковая и в жизни, и на сцене. И в этом ее колоссальный плюс, и этим она ценна людям.

Когда я слышу от одного своего друга фразу «Сейчас я буду входить в образ», так и хочется спросить: «Куда-куда ты будешь входить?». Нет, я понимаю, когда ты оперный певец и тебе надо сыграть какой-то исторический образ – это одно. А когда ты всего лишь джазовая певица и от тебя требуется только качественное и эмоциональное исполнение, то рассуждения об образах выглядят смешно.

img_5490

img_5472

img_5473

Без эмоций ничего не бывает. У меня появились первые ученики, которым я говорю: «Ребята, прежде всего — эмоции!». Причем, не всегда нужен надрыв, должно быть где-то спокойствие, где-то сдержанность.

Когда я ехала сюда, в поезде общалась с женщиной, и она произнесла такую фразу: «Так все достало!». Музыка и искусство сейчас хоть как-то возвращают к жизни. И ты понимаешь, какая на тебе лежит ответственность. Я ничуть не умаляю заслуг тех людей, которые спасают жизни. Но на нас, людях искусства, она лежит тоже. Человек приходит на концерт со своими проблемами, со своими трудностями, и ты должен помочь ему из этого выбраться, по крайней мере, на два–три часа забыть, увести в другую реальность.

Абсолютно про любую музыку могу сказать, что она душевная. Для меня самая душевная – грузинская эстрадная музыка, на которой я росла. Я эту музыку понимаю и принимаю, даже не всегда слушаю слова. Не потому что знаю грузинский язык, а потому что гармония и мелодика близка. Мне очень нравится, когда музыканты умеют дублировать инструментальные соло, когда голос подвижный.

Например, группа New York Voices – мои кумиры. У них есть умопомрачительные песни, а есть и баллады, от которых можно с ума сойти. Среди поп-исполнителей тоже немало душевных исполнителей — Леонид Агутин, группа А-Студио. Однажды я видела концерт в Москве, трио Алексей Кузнецов, Владимир Данилин и кто-то еще. Три инструмента, ничего лишнего. Это было просто фантастически!

img_5494

 


img_5498

«До «Голоса» я была заслуженная бэк-вокалистка России»

Работа с Леонидом Агутиным дала мне возможность стать вокалисткой. Раньше я могла стоять тихо на сцене и что-то там тихо петь. А когда мы пообщались с Леонидом, он сказал: «Ты же не хочешь всю жизнь стоять в темном углу сцены? Подавай себя, подавай материал».

Я его послушалась и вскоре другие музыканты мне стали говорить: «Ты как-то по-другому поешь». На что я им отвечаю: «Вот пообщаетесь с Агутиным с моё, тоже запоете на другой лад».

Вообще, джазовых певцов считают мега-мастерами. Мы и правда многое умеем, но эстрадники могут другие вещи, которым нам тоже надо учиться.


 

[starbox id=11]

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: